Ну, вот, вернудся, а там что? Скуко тищща .... Ни тебен\и мене харашо, даже телека нет ... одна ре чушка ... А вокруг за эти годы-сто летия уже одряхляющиеся дыбы-кол дуны. Вод и вся сень под ююю- от Солнца -

...
Я раньше думал -
книги делаются так:
и сразу запел вдохновенный простак -
легко разжал уста,
пожалуйста!
А оказывается -
долго ходят, размозолев от брожения,
прежде чем начнет петься,
и тихо барахтается в тине сердца
из любвей и соловьев какое-то варево,
глупая вобла воображения.
Пока выкипячивают, рифмами пиликая,
Городов вавилонские башни,
улица корчится безъязыкая -
ей нечем кричать и разговаривать.

Улица муку молча перла.
возгордясь, возносим снова,
а бог
города на пашни
рушит,
мешая слово.

пухлые taxi и костлявые пролетки
Крик торчком стоял из глотки.
Топорщились, застрявшие поперек горла,
грудь испешеходили.

спихнув наступившую на горло паперть,
Чахотки площе.
Город дорогу мраком запер.

И когда -
все-таки!-
выхаркнула давку на площадь,
думалось:
Гримируют городу Круппы и Круппики
в хорах архангелова хорала
бог, ограбленный, идет карать!

А улица присела и заорала:
"Идемте жрать!"

грозящих бровей морщь,
размокшие в плаче и всхлипе,
а во рту
умерших слов разлагаются трупики,
только два живут, жирея -
"сволочь"
и еще какое-то,
кажется, "борщ".

Поэты,
студенты,
бросились от улицы, ероша космы:
"Как двумя такими выпеть
и барышню,
и любовь,
и цветочек под росами?"
А за поэтами -
уличные тыщи:
проститутки,
присосавшихся бесплатным приложением
подрядчики.

Господа!
Остановитесь!
Вы не нищие,
вы не смеете просить подачки!

Нам, здоровенным,
с шаго саженьим,
надо не слушать, а рвать их -
их,
шуме фабрики и лаборатории.
к каждой двуспальной кровати!

Их ли смиренно просить:
"Помоги мне!"
Молить о гимне,
об оратории!
Мы сами творцы в горящем гимне -

Что мне до Фауста,
феерией ракет
говорю вам:
скользящего с Мефистофелем в небесном паркете!
Я знаю -
гвоздь у меня в сапоге
кошмарней, чем фантазия у Гете!

Я,
златоустейший,
чье каждое слово
душу новородит,
именинит тело,
мельчайшая пылинка живого
каторжане города-лепрозория,
ценнее всего, что я сделаю и сделал!

Слушайте!
Проповедует,
мечась и стеня,
сегодняшнего дня крикогубый Заратустра!
Мы
с лицом, как заспанная простыня,
с губами, обвисшими, как люстра,
мы,
где золото и грязь изъязвили  проказу,-
Нам ли вымаливать милостей времени!
мы чище венецианского лазорья,
морями и солнцами омытого сразу!

Плевать, что нет
у Гомеров и Овидиев
людей, как мы,
от копоти в оспе.
Я знаю -
солнце померкло б, увидев
наших душ золотые россыпи!

Жилы и мускулы - молитв верней.
Мы -
каждый -
как собака бьющую руку лижет?!
держим в своей пятерне
миров приводные ремни!
...
Хочешь?
Не хочешь?
Мотаешь головою, кудластый?
Супишь седую бровь?
Ты думаешь -
этот,
за тобою, крыластый,
знает, что такое любовь?
Я думал - ты всесильный божище,
сахарным барашком выглядывал в глаз,
но больше не хочу дарить кобылам
из сервской муки изваянных ваз.
Всемогущий, ты выдумал пару рук,
сделал,
что у каждого есть голова,-
отчего ты не выдумал,
чтоб было без мук
целовать, целовать, целовать?!
а ты недоучка, крохотный божик.
звезды опять обезглавили
Видишь, я нагибаюсь,
из-за голенища
достаю сапожный ножик.
Крыластые прохвосты!
Жмитесь в раю!
Ерошьте перышки в испуганной тряске!
Я тебя, пропахшего ладаном, раскрою
отсюда до Аляски!
...
-

Владимир Владимирович Маяковский

Стихотворение "Облако в штанах"
Вашу мысль,
мечтающую на размягченном мозгу,
как выжиревший лакей на засаленной кушетке,
буду дразнить об окровавленный сердца лоскут:
досыта изъиздеваюсь, нахальный и едкий.
...
- https://sites.google.com/site/mayakvlad … o-v-stanah