«Раньше я имел тысячу долларов в месяц, в церкви получаю сто». Как я бросил IT и стал священником
Проект «Humans of Minsk» нашел в деревне под Слуцком священника, который до двадцати лет был атеистом и работал в ИТ-секторе– отца Павла Сергеева. Чтобы узнать, что происходит в сознании человека, который переходит из мирской жизни в веру, мы поговорили с харизматичным Павлом о его бывшей работе в IT-компании и жизни в деревне. А заодно выяснили, зачем священник делает трансляции служб в инстаграм и придет ли в церковь VR. «Я вкладываю в слово «Бог» намного больше, чем другие люди. Поэтому хочу, чтобы оно было написано с большой буквы»
KYKY: В интервью для проекта Humans of Minsk вы рассказывали, что до двадцати лет не были верующим человеком. Чем занимались в мирской жизни?
Отец Павел: Я родился и всю жизнь прожил в Минске. Учился в БГТУ на экономиста-маркетолога, параллельно подрабатывал на стройке, был аттракционщиком, даже полы в «Столице» мыл при помощи специальной машины – чего только ни делал. И компании у меня были самые разные. Близкие с детства люди, с которыми я тусовался у бабушки в деревне, пили, курили – настоящие хулиганы. Я и сам с 13 лет курил. Многие из них занимались противозаконными вещами. Друг, с которым я общался с пяти лет, недавно из тюрьмы вышел – участвовал в ограблении квартиры. Кто-то уже спился, кто-то смог стать нормальным человеком, жизнь по-разному всех раскидала.
Обратился к Богу на третьем курсе университета. На четвертом курсе устроился в айтишную компанию. На тот момент у нее было около шести профильных порталов, за размещение на которых платили самые разные предприятия. Сначала я искал клиентов, даже закончил курсы SЕО для повышения результативности. Потом стал аккаунт-менеджером, вел клиентов – продумывал и разрабатывал для них стратегию продвижения, настраивал контекстные объявления. Привлекал айтишников, если компании нужно было видоизменить сайт – вникал во все, мне нравилось. А потом у начальника появилась идея делать рекламу «на цветах» – высаживать на газонах Минска растения в форме логотипа клиентов. Я ради согласования этой идеи прошел все инстанции, до главного архитектора города дошел, но чем закончилось – не знаю, ушел из этой конторы в свой проект. Друг, который сейчас занимается технологиями дополненной реальности, как-то спросил, почему я работаю на кого-то, если могу открыть свое дело – это заставило меня задуматься. Потом мне повезло попасть на беларуссо-литовский семинар по ведению бизнеса, и я окончательно решил открыть ИП. Закончил курсы по HTML5 & CSS, PHP и начал программировать сайты – по шаблонам и самостоятельно. Многие из моих клиентов очень неплохо по SЕО продвинулись (улыбается). Чуть позже открыл ООО. А потом меня рукоположили в пресвитера. Я закрыл все свои проекты и отправился на службу в деревню Лядно в Слуцком районе.
«Меня отговаривали, даже зачитывали отрывки из желтой прессы о том, что многие священники – педофилы»
KYKY: Расскажите, как из состояния атеиста можно перейти в веру? Что в этот момент происходит у человека в голове, как случается перелом сознания?
О.П.: Спустя девять лет жизни в церкви я могу сказать так: чтобы в жизни человека ни происходило, если его не призывает Бог, он не станет верующим. Видел случаи, когда больные ноги готовили к ампутации, но после молитвы они исцелялись. Но человек после исцеления не пришел к Богу, хотя давал Ему обещания – он находился в состоянии «я верю, но не хочу принимать это близко к сердцу». Меня Бог незаметно вел к себе на протяжении жизни: в пять лет крестная мама отвела меня в церковь на исповедь, из которой я сейчас могу вспомнить только большую бороду пресвитера. Когда вышел из храма, громко объявил, что буду священником – я этого тоже не помню, родные рассказали. Для моей атеистической семьи, где каждый второй – инженер или бухгалтер, это был просто нонсенс. Меня начали отговаривать, даже зачитывали отрывки из желтой прессы о том, что церковная система коррумпирована, а многие священники – педофилы. Статья была про католическую церковь, но для ребёнка этого было достаточно, я передумал.
Из предпосылок могу вспомнить еще случай: маленьким я серьезно заболел, и мама решила отвести меня к экстрасенсу – это были 90-е, тогда многие верили им. Естественно, после визита к мужчине, который просто поводил над моей головой руками, я не выздоровел, но начал в своей комнате видеть какие-то тени. Очень боялся засыпать и вообще что-либо делать дома, мама в конце концов позвала священника освятить квартиру, сама сходила в храм на исповедь – и все прошло. То есть на протяжении всей жизни у меня было неосознанное ощущение, что существует не только материальный, но и духовный мир. А ведь я был атеистом и говорил, что в бога не верю. Подобные чувства есть у 99% населения земли.
«Священники шутят про смерть, крещение и духовную жизнь»
KYKY: О чем шутят священники?
О.П.: Есть целая группа в сети с нашими анекдотами (улыбается). Мы шутим о том, с чем постоянно сталкиваемся: как врачи шутят про операции, так священники – про смерть, крещение, духовную жизнь. Например, приходит девушка-развратница на исповедь, говорит попу, что она очень красивая, на нее все мужчины смотрят и мысленно изменяют своим женам, а это – большой грех, на что ей священник отвечает: «Дочь моя, это не грех, это заблуждение». Ну, или вот еще: стоит священник около золотых врат рая, не может войти. Апостол Петр говорит, что его очередь еще не пришла, и тут ангелы заносят в рай водителя автобуса. Священник спрашивает: «Как так? Он же вечно матерился, пьянствовал». А ему апостол отвечает: «Когда ты в храме проповедовал, все спали, а когда он пьяным ездил – все молились».
KYKY: Сколько получает директор IT-компании и священник?
О.П.: У священника нет понятия «зарплата», он живет на пожертвования. Как и владелец бизнеса – на прибыль. У меня была маленькая фирма, но удалось выйти на чистый доход в тысячу долларов в месяц. Священником получаю сто долларов. Храм в деревне посещает примерно 15-20 прихожан, и если мы собираем где-то 400 рублей в месяц, 200 из них тратим на оплату коммунальных услуг и богослужебные расходные материалы. Церкви нужен газ, свет, уборка территории, моющие средства, служебное вино, просфоры, свечи, литература, иконы, стрижка газона и так далее. А еще священник должен платить ФСЗН и подоходный налог. К тому же я дом в деревне снимаю, на бензин деньги трачу – это все непросто, заработок скромный. Но бывает, видит человек, что тебе тяжело, подходит и дает немного денег на жизнь или на что-то для храма – это редкость. Еще покрестить, отпеть просят – тоже дополнительный доход. Но если в Минске каждый день кто-то рождается и умирает, в деревне эти события происходит пару раз в месяц, а иногда и по полгода затишье. Бывает, звонят из Слуцка, спрашивают, нет ли у нас очередей – в городе храмы не справляются. Мы, конечно, всех принимаем.
А в деревне, где я служу, храма вообще никогда не было. Поэтому тут люди ещё более тяжелые, чем в Слуцке. Из местных жителей (а живут в Лядно около 670 человек) в храм на богослужения ходят примерно десять, остальные – дачники или приезжие. Вообще, в деревенском храме служба проходит спокойно, храм уютный, на исповедь очереди нет, все по-домашнему просто, тепло и размеренно.
Жители моего агрогородка очень специфические. Буквально несколько дней назад я хоронил бабушку, сказал во время отпевания, что Христос любит всех, каждого желает спасти, нужно только смириться и покаяться. Бог может простить убийцу, наркомана, алкоголика, проститутку, вора – всех, кто покается.
Через несколько дней ко мне пришла прихожанка и рассказала, мол, вся деревня обсуждает, что у батюшки в храме проститутки есть, поэтому в храм не пойдём.
Вот так реагируют люди на призыв покаяться – клеветой, оговором и самооправданием. И так рождаются многие сплетни про священников. Личный грех каждого человека – его гордость, она затмевает разум. Ему проще найти изъян в священнике, чтобы заглушить голос своей совести и не пойти в храм. А еще в моей деревне одним из образующих предприятий является спиртзавод – понятно, что вырваться из этого алкогольного плена очень сложно.
Кстати, большинство священников нашей церкви – выходцы из атеистических семей, у многих есть высшее или средне-специальное образование. Все они, как и я, не отрицают опыт прошлой жизни, наоборот, приносят его в церковь. Батюшка-врач чаще проповедует на медицинских образах и примерах: грех – это болезнь, надо его «вырезать скальпелем покаяния», батюшка-строитель может говорить про то, что каждое доброе дело – кирпич, а верующие строят дом спасения. У каждого свои фишки.
KYKY: Поэтому вы решили вести онлайн-трансляции в инстаграм? Ради привлечения прихожан? В церкви в принципе не запрещены подобные технологии?
О.П.: Церковь исторически впитывает в себя все новое, например, крестные ходы – изобретение еретиков арианцев, а церковное облачение – разработка императорского двора. Единственное, что не меняется в храме – суть вероучения, догматика и Таинства церкви. Когда в мире появляется что-то новое, удобное, полезное, Церковь думает, как можно использовать технологию в целях, которую нам поручил Христос.
У меня около 15-20 прихожан, бывает и вовсе три человека на службу приходят. Однажды отец Дмитрий Смирнов из России приехал на наш семинар и рассказал, что его прихожане – это 50 тысяч подписчиков на ютубе. Я тогда подумал: а зачем замыкаться? Надо идти в технологический мир. К тому же я когда-то занимался маркетингом, у меня есть инстаграм – взял треногу, поставил на нее телефон и сказал прихожанам: «Будем делать трансляцию, телефон не трогайте, не сбивайте». А когда служба закончилась, объявил, что с нами в храме было еще сорок человек. Прихожане у меня, с точки зрения церковного возраста – младенцы совсем, хотя некоторым из них по лет 80. У них нет опыта хождения на службы, во многом поэтому все спокойно отреагировали, мол, вы батюшка молодой, делайте, как знаете.
KYKY: Можно ли из священства вернуться в мирскую жизнь? Вы знаете людей, кто поступил так?
О.П.: Да, чаще всего это люди, которые изначально не были готовы к служению Богу, думали, что в их жизни все будет иначе. Весь СССР жил, придерживаясь атеистических идеалов, потом он рухнул, у людей проснулся духовный голод. Начали массово обращаться не только в Церковь, но и всевозможные секты, астрологию – только бы подальше от атеизма. Верующих стало в разы больше, поэтому где-то за тридцать лет в Беларуси увеличилось число храмов с примерных ста до 1600. И везде нужны были священники – Церкви пришлось рукополагать более-менее верующих, вчерашних трактористов, юристов, милиционеров и других, кто хотя бы читал Библию и ходил на службы. Поэтому были случаи лишения сана. Представьте, человек становится священником, попадает в деревню, где его проповеди никто не слушает, а потом еще и оказывается, что вместо миллионов он получает сто долларов. А еще и жена не выдержала и ушла, а батюшке разрешено вступать в брак только один раз. Всякие в жизни бывают ситуации, но, насколько я знаю, сейчас из тысячи лишаются сана, может быть, один или два священника. Но я могу ошибаться.
Продолжение интервью http://kyky.org/cult/ranshe-ya-imel-tys … schennikom
