4. Явление грекам.

Около половины пятого состоялось шестое моронтийное явление Учителя примерно сорока верующим грекам, собравшимся в доме человека по имени Флавий. В тот момент, когда они обсуждали сообщения о воскресении Учителя, он явился среди них, несмотря на плотно закрытые двери, и сказал: «Мир вам. Хотя Сын Человеческий появился на земле среди евреев, он пришёл служить всем людям. В царстве моего Отца не будет ни евреев, ни язычников; вы все будете братьями – сынами Бога. Поэтому идите по всему миру, возвещая евангелие спасения, каким вы получили его от посланников царства, и я приму вас в братство сынов Отца в вере и истине». Дав им этот наказ, он покинул их, и более они не видели его. Весь вечер они не выходили из дома; благоговение и страх настолько сковали их, что они не решались покинуть его. Ночью ни один из этих греков не сомкнул глаз; они бодрствовали, обсуждая случившееся и надеясь на то, что Учитель вновь посетит их. В этой группе было много греков, находившихся в Гефсимании, когда солдаты арестовали Иисуса, а Иуда предал его своим поцелуем.
Слухи о воскресении Иисуса и рассказы о его многочисленных явлениях своим сторонникам быстро распространяются по городу, приводя весь Иерусалим в крайнее возбуждение. Учитель уже явился своей семье, женщинам и грекам, и вскоре явит себя своим апостолам. Синедрион теперь готовится приступить к обсуждению новых проблем, столь внезапно обрушившихся на еврейских правителей. Иисус же много думает о своих апостолах, однако желает, чтобы они провели наедине друг с другом ещё несколько часов в глубоких размышлениях и серьёзных обсуждениях, прежде чем он посетит их.

Явление апостолам и другим лидерам.

День воскресения был ужасным днём в жизни апостолов; десять из них провели большую его часть взаперти в верхнем зале. Они могли бы бежать из Иерусалима, но боялись, что агенты синедриона арестуют их, если они покинут своё укрытие. Фома находился в Вифании, где переживал  своё  горе в одиночестве. Ему было бы легче, если бы он остался со своими собратьями-апостолами, кроме того, он смог бы помочь им перевести разговор в более полезное русло.
Весь день Иоанн отстаивал идею о том, что Иисус воскрес из мёртвых. Он вспомнил не менее пяти отдельных случаев, когда Учитель утверждал, что воскреснет вновь, и минимум три случая, когда он говорил о третьем дне. Суждения Иоанна оказали большое воздействие на всех апостолов, особенно на его брата Иакова и Нафанаила. Влияние Иоанна было бы ещё более сильным, если бы он не был самым младшим в группе.
Их проблемы во многом объяснялись изолированностью. Иоанн Марк держал их в курсе дел относительно событий в храме и сообщал о многих ходивших в городе слухах, но он не догадался расспросить различные группы верующих, которым уже явился Иисус. Ранее этим занимались гонцы Давида, но все они были заняты выполнением своего последнего задания в качестве вестников воскресения, направляясь к тем группам верующих, которые находились вдали от Иерусалима. Впервые за все эти годы апостолы поняли, насколько они зависели от гонцов Давида в обеспечении ежедневной информацией о положении дел в царстве.
Весь этот день Пётр со свойственной ему эмоциональностью колебался между верой и сомнением относительно воскресения Учителя. Перед его глазами стояла погребальная ткань, лежащая в гробнице так, будто тело Иисуса только что испарилось из-под неё. «Однако, – рассуждал Пётр, – если он воскрес и способен явиться женщинам, почему он не показывает себя нам, своим апостолам?».
Пётр печалился, думая, что, возможно, его присутствие среди апостолов мешает Иисусу прийти к ним, поскольку он отрёкся от Учителя в ту ночь в саду Анны. А затем он ободрял себя словами, которые передали женщины: «Ступай, скажи моим апостолам – и Петру». Но для того, чтобы это послание могло приободрить Петра, он должен был поверить, что женщины действительно видели и слышали воскресшего Учителя. Так Пётр колебался между верой и сомнением весь день, пока, в начале девятого, не рискнул выйти во двор. Пётр решил покинуть апостолов, чтобы его отречение от Учителя не помешало Иисусу явиться к ним.
Иаков Зеведеев поначалу предлагал всем вместе отправиться к гробнице; он считал, что им необходимо что-то предпринять для решения этой загадки. Однако Нафанаилу удалось остановить их и не дать им выйти из дома в ответ на призывы Иакова, и он добился этого, напомнив о предупреждении Иисуса, – не подвергать в это время свою жизнь излишней опасности. К полудню Иаков успокоился и вместе с остальными смирился с тревожным ожиданием. Он мало говорил и был страшно разочарован тем, что Иисус не является им, и он не знал о многих явлениях Учителя другим группам и индивидуумам.
Андрей в тот день много слушал. Он был чрезвычайно озадачен сложившейся ситуацией и не меньше других мучился сомнениями, но он, по крайней мере, испытывал определённое чувство свободы от прежних обязанностей главы своих собратьев-апостолов. Он был действительно благодарен Учителю за то, что тот освободил его от бремени лидерства ещё до того, как для них настали эти тяжкие времена.
Не раз за долгие и изнурительные часы этого трагического дня единственной поддержкой для группы был Нафанаил с его философскими советами. Действительно, на протяжении всего дня он оказывал наибольшее воздействие на десятерых апостолов. Он ни разу не высказал своего мнения – верит он или не верит в воскресение Учителя. Однако в течение дня он всё больше склонялся к тому, что Иисус выполнил своё обещание восстать из мёртвых.
Симон Зелот был слишком подавлен, чтобы участвовать в дискуссиях. Большую часть времени он пролежал на кушетке в углу комнаты, отвернувшись к стене; за весь день он произнёс лишь несколько слов. Его представление о царстве было разрушено, и он не считал, что воскресение Учителя может существенным образом изменить положение. Его разочарование было чрезвычайно личным и настолько острым, что было невозможно быстро вывести его из этого состояния даже с помощью такого поразительного факта, как воскресение.
Странно, что обычно неразговорчивый Филипп много говорил в течение всей второй половины дня. Если до полудня он в основном молчал, то всю вторую половину дня он задавал вопросы другим апостолам. Петра эти вопросы Филиппа только раздражали, но остальные были снисходительны к его расспросам. Больше всего Филиппа интересовало, остались ли на теле Иисуса физические следы распятия, – если, конечно, он действительно воскрес. Матфей пребывал в сильном смущении; он слушал разговоры своих собратьев, однако большую часть времени решал про себя проблему их будущих доходов. Независимо от предполагаемого воскресения Иисуса, Иуды не стало, Давид бесцеремонно передал ему деньги, и они остались без авторитетного лидера. Ещё до того, как Матфей успел всерьёз задуматься об их доводах относительно воскресения, он уже увидел Учителя лицом к лицу.
Близнецы Алфеевы почти не участвовали в этих глубокомысленных разговорах, занятые своими обычными обязанностями. Один из них высказал их общее мнение, когда, в ответ на вопрос Филиппа, сказал: «Мы ничего не понимаем в воскресении, но наша мама говорит, что беседовала с Учителем, и мы верим ей».
Фома переживал один из характерных приступов отчаянной депрессии. Часть дня он спал, а остальное время бродил по горам. Ему хотелось вернуться к своим собратьям-апостолам, однако стремление к одиночеству было сильнее.
Учитель отложил своё первое моронтийное явление апостолам по нескольким причинам. Во-первых, он хотел, чтобы у них было время – после того как они услышали о воскресении – хорошо обдумать всё, что он говорил им о своей смерти и воскресении, пока ещё был вместе с ними во плоти. Прежде чем предстать перед всеми апостолами, Учителю хотелось, чтобы  Пётр  преодолел некоторые свойственные ему  трудности. Во-вторых, он желал, чтобы Фома был вместе с ними во время его первого явления. Ранним утром в это воскресенье Иоанн Марк нашёл Фому в доме у Симона в Виффагии, о чём около одиннадцати часов сообщил апостолам. В течение дня Фома был готов в любое время отправиться назад, если бы за ним  пришёл Нафанаил или двое любых других апостолов. Он действительно хотел вернуться, однако – уйдя так, как он это сделал предыдущим вечером, – он был слишком горд, чтобы так скоро вернуться по своей инициативе. На следующий день он был подавлен настолько, что потребовалась почти целая неделя, прежде чем он решил вернуться. Апостолы ждали его, а он ждал, чтобы его братья нашли его и попросили вернуться. Поэтому Фома оставался оторванным от своих товарищей вплоть до вечера следующей субботы, когда, с наступлением темноты, Пётр и Иоанн отправились в Виффагию и привели его назад. По этой же причине они не отправились в Галилею сразу же после первого явления Иисуса; они не хотели идти без Фомы.

1. Явление Петру.

В воскресенье, около половины девятого вечера, Иисус явился Симону Петру в саду у Марка. Это стало его восьмым моронтийным явлением. С тех пор как Пётр отрёкся от своего Учителя, он жил под тяжким бременем сомнений и чувства вины. Всю субботу и это воскресенье Пётр боролся со страхом, поскольку боялся, что уже не является апостолом. Он содрогнулся, узнав об участи Иуды, и даже думал, что тоже предал своего Учителя. Всю вторую половину дня он полагал, что возможно его присутствие среди апостолов препятствует явлению Учителя, – если, конечно, он действительно воскрес из мёртвых. Именно Петру – в таком состоянии разума и души – явился Иисус, когда подавленный апостол бродил среди цветов и кустов.
Когда Пётр вспомнил тот любящий взгляд, которым Учитель одарил его, проходя мимо крыльца Анны, и когда задумался о чудесном послании, которое передали ему ранним утром женщины, вернувшиеся из пустой гробницы, – «Ступайте, скажите моим апостолам – и Петру», – когда он стал размышлять об этих признаках милосердия, – его вера начала брать верх над сомнениями; он остановился, сжал кулаки и громко сказал: «Я верю, что он воскрес из мёртвых; я пойду к своим братьям и скажу им об этом». И когда он произнёс эти слова, перед ним внезапно возникла фигура человека, заговорившего знакомым голосом: «Пётр, враг намеревался отнять тебя, но я тебя не отдал. Я знал, что не от сердца своего ты  отрёкся от меня; поэтому я простил тебя, прежде чем ты попросил меня о том; но теперь тебе следует прекратить думать о себе и сиюминутных бедах и приготовиться нести благую весть евангелия тем, кто находится во тьме. Тебе более не нужно беспокоиться о том, что ты можешь получить от царства; тебе следует подумать, что ты можешь дать тем, кто пребывает в ужасающей духовной нищете. Приготовься, Симон, к сражению нового дня – битве с духовной тьмой и пагубными сомнениями, свойственными человеческому разуму».
Почти пять минут Пётр и моронтийный Иисус бродили по саду, беседуя о делах прошлых, настоящих и будущих. После этого Учитель исчез из виду, сказав: «Прощай, Пётр, до встречи с тобой и твоими братьями».
На мгновение Петра ошеломило сознание того, что он только что разговаривал с воскресшим Учителем и что он может не сомневаться в том, что остаётся посланником царства. Только что он услышал, как прославленный Учитель призвал его продолжать проповедь евангелия.
Переполняемый всеми этими чувствами,  Пётр  бросился в верхний зал к своим собратьям-апостолам и, задыхаясь, возбуждённо воскликнул: «Я видел Учителя, он был в саду! Я говорил с ним, и он простил меня!».
Заявление Петра о том, что он видел Иисуса, оказало огромное воздействие на его собратьев-апостолов и они были уже готовы отказаться от своих сомнений, но тут Андрей встал и предупредил их не слишком доверять сообщению своего брата. Андрей намекнул на то, что в прошлом Пётр уже видел то, чего на самом деле не было. Хотя Андрей и не намекал прямо, что имеет в виду ночное видение на Галилейском море, – когда Пётр утверждал, что видел Учителя, идущего к ним по воде, – его слов было достаточно, чтобы все присутствующие поняли, что подразумевается именно этот случай. Симон  Пётр  был весьма  уязвлён  намёками  своего брата и оскорблённо умолк. Близнецам стало жаль Петра, и они подошли к нему, чтобы выразить своё сочувствие, а также сказать, что верят ему, и повторить, что их собственная мать тоже видела Учителя.