Но никакое слово не достаточно для того, чтобы по достоинству изобразить любовь, так как она не земного, но небесного происхождения.

Подобно тому как душа без тела, или, наоборот, тело без души, не носят названия человека, точно также и любовь к Богу, если она не сопровождается любовью и к ближнему, не есть любовь, и наоборот, любовь к ближнему, раз она не соединяется с любовью к Богу, не называется любовью.

Любовь не знает войны, не имеет врагов, водворяет мир; любовь укрощает жаждущий крови гнев, делает достойными уважения одаренных разумом людей; любовь, не вмещающаяся в мире, обитает в смиренном сердце; любовь, сладчайшая меда и молока, доставляет сладость не только устам, но изливает ее и в глубину сердца; любовь соединяет всех, ею утверждается земное и умножается небесное;

Любовь научила переносить опасности на море и на суше; любовь делает совершенными, ублажает и увенчивает мучеников; любовь смотрит на ближнего, как на самое себя и считает свою собственность принадлежащей всем; любовь считает как бы собственною нужду ближнего; любовь уготовляет общую трапезу всем, как бедному, так и богатому, мудрому и неразумному; любовь исполняет сладостью претерпевающую огорчения душу, врачует страждущую, оживляет смиренную;

Как зародыш в материнской утробе не сразу становится человеком, а постепенно принимает человеческий образ; и рождается он не взрослым, а растет и развивается в течение многих лет, пока, наконец, не достигнет зрелости. И как семена ячменя или пшеницы не тотчас, как только посеяны, пускают корни, но лишь после того, как пройдут холода и ветры, в нужные сроки они пускают стебли ... Так бывает и в духовной жизни, в которой требуется столько мудрости и опытности, - человек возрастает постепенно, пока не достигнет совершенства, уподобляясь Господу.

Когда человек привязывается к чему-либо плотской любовью, тогда грех уловляет его, связывает оковами и тяжким бременем влечет его вниз, не давая ему возможности собраться с силами и возвратиться к Богу. Что полюбит человек в этом мире, то и обременяет его ум и, овладев им, не позволяет собраться с силами. Степень плотской привязанности определяет силу, с какой данная страсть борется с нами. Так испытывается весь род человеческий и все христиане ... Когда человек, уловляемый своим своеволием, начинает любить что-нибудь, эта любовь связывает его, и он уже не всецело стремится к Богу. Так, например, иной любит свой дом, иной - богатство, иной - многосложную мирскую мудрость для славы человеческой; иной любит власть, иной хочет быть знаменитым; иной любит увеселительные собрания, иной все время проводит в рассеянности и удовольствиях; иной обольщается праздными помыслами; иной - из честолюбия стремится поучать; иной услаждается ленью и беспечностью, другой привязан к красивым одеждам; иной предается земным попечениям; иной любит спать, или шутить, или сквернословить. Что привязывает человека к миру, малое или великое, то и удерживает его и не дает ему собраться с силами.

Господь, зная немощь человека и его склонность превозноситься, удерживает его и не дает ему быть в непрерывном подвиге совершенствования. Ибо если ты, когда приобретаешь нечто малое, надмеваешся и делаешься несносным для других, то тем более сделаешься несносным, если насытишься сразу всеми духовными дарованиями. Поэтому Бог, зная твою немощь, по Своему промыслу посылает тебе скорби, чтобы ты стал смиренным и усердно стремился к Нему.

Получивший благодать считает себя хуже всех грешников. И такая мысль естественна для него. Чем глубже человек познает Бога, тем больше считает себя невеждой, и чем больше учится, тем больше почитает себя ничего не знающим. Помогающая ему благодать внушает ему такой образ мыслей, как естественный.

Как плывущие морем купцы даже при попутном ветре и спокойном море боятся, чтобы вдруг не подул сильный встречный ветер, не разбушевалось море и корабль не подвергся опасности, пока они не приплывут к пристани, так и светлые люди, хотя и ощущают в себе благотворное веяние Дыхания Его, однако боятся, чтобы не подул ветер вражеской силы и не воздвиг в них смятения страстей. Поэтому нам необходима большая осторожность, чтобы благополучно достичь тихой пристани вечной жизни и вечного наслаждения.