Все страхи — это отражение переживаний, возникающих у человека перед лицом чего-то неизведанного. Если страх темноты можно побороть, включив свет, то что нужно сделать, чтобы отступил страх смерти?

Ощущение приближение смерти свойственно человеку. Каждый день — шаг к бездне. Все это понимают. Однако для многих угроза смерти — лишь повод для того, чтобы ценить настоящее, острее чувствовать жизнь и ее счастливые моменты.

Можно признаться в том, что «я боюсь смерти», но подобное заявление не должно означать, что вы боитесь жизни. Нужно найти в себе силы иначе посмотреть на неотвратимое будущее и смириться с ним.

Отредактировано Владимир53 (Четверг, 23 февраля, 2012г. 12:43)

Вот молодец!
Очень точно.

Приведу цитаты из поучений преподобного Аввы Дорофея
Святой Иоанн говорит в Соборных посланиях своих: совершенна любы вон изгоняет страх (1 Ин. 4, 18). Что хочет сказать нам чрез сие святой Апостол? О какой любви говорит он нам и о каком страхе? Ибо пророк Давид говорит в псалме: бойтеся Господа вси святии Его (Пс. 33, 10), и много других подобных изречений находим мы в Божественных Писаниях. Итак, если и святые, столько любящие Господа, боятся Его, то как же святой Иоанн говорит: совершенна любы вон изгоняет страх? Святой хочет нам показать этим, что есть два страха: один первоначальный, а другой совершенный, и что один свойствен, так сказать, начинающим быть благочестивыми, другой же есть страх святых совершенных, достигших в меру совершенной любви. Например, кто исполняет волю Божию по страху мук, как мы сказали, ещё новоначальный: ибо он не делает добра для самого добра, но по страху наказания. Другой же исполняет волю Божию из любви к Богу, любя Его собственно для того, чтобы благоугодить Ему: сей знает, в чём состоит существенное добро, он познал, что значит быть с Богом. Сей-то имеет истинную любовь, которую Святой называет совершенною. И эта любовь приводит его в совершенный страх, ибо таковый боится Бога и исполняет волю Божию уже не по страху наказания, уже не для того чтобы избегнуть мучений, но потому, что он, как мы сказали, вкусив самой сладости пребывания с Богом, боится отпасть, боится лишиться её

Он не поймёт.
Для него есть страх и страх компенсированный Стокгольмским синдромом. Только он этого не понимает.
Как не понимает и того, что там где есть страх - нет места любви. Или это не та любовь, которую мы все так ценим, а любовь мазохиста к своему мучителю.