Джон Уайт ЛЮБОВЬ, СВОБОДА И ПРОСВЕТЛЕНИЕ
(Интервью с Дж. Кришнамурти)

Кришнамурти: Но, сэр, вы не ответили на мой вопрос. Кто же все-таки воспринимает?
Уайт: В предельном смысле, воспринимающий – это космический процесс, действующий через меня.
Кришнамурти: Ага, вот оно что! "Космический процесс, действующий через меня" – ведь так вы сказали? А вот это "вы" – оно очень ограничено! Оно самолюбиво, эгоистично, оно страдает. Воспринимающий – это то, куда все это входит. Туда входят "ваши" биологические реакции, иллюзии, излюбленные теории – правильно? – "ваши" умозаключения и идеалы, которыми это "вы" живет, и т.д. и т.п. Все это и является памятью. Без памяти вы не смогли бы думать, не смогли бы говорить все это.
Кришнамурти: Нет, я говорил, что воспринимающий – это прошлое, действующее в настоящем.

Уайт: И что из этого следует?
Кришнамурти: Пока прошлое наблюдает, пока воспринимает, оно не будет истиной. Пока воспринимающим является прошлое, которое, как мы соглашаемся, истинно, он воспринимает то, что сам расценивает как истину, но что в действительности не истинно, ибо его оценка происходит в соответствии с его прошлым, то есть с памятью.
Религиозный мир – это тотальный авторитаризм.
если присутствует наблюдатель, воспринимающий, то до тех пор, пока он воспринимает, это не истина. Только там может быть истина, где нет никакого воспринимающего, а есть одно только восприятие. Это же совсем другое дело.
Я говорю о наблюдении за самим собой – за страхами, одиночеством, ревностью, тревогой; а видя это в себе, вы освобождаетесь от этого. Паф!

Лекс Хиксон
ДЕСЯТЬ ВРЕМЕH ПРОСВЕТЛЕНИЯ:
ДЗЕНСКИЕ ПОИСКИ БЫКА

  есть фундаментальное различие между детством и тем, чтобы "быть подобным ребенку". Это различие состоит в Эго. Святые и дети столь привлекательны именно потому, что у них нет Эго. У детей Эго еще не сформировалось, и их доличностное счастье просто наивно, оно в беззаботности неведения. Как говорил св. Августин, невинность детства вызывается в большей мере слабостью тела, а отнюдь не чистотой сердца. Святые же счастливы надличностным, трансперсональным счастьем. Оно прошли через все стадии Эго и личностного уровня развития и превзошли их для того, чтобы открыть для себя Высшее Тождество. Блаженство просветленного – это выражение его экстатического освобождения от всех уз сознания, и это действительно истинная невинность.

Ничто из этого не может быть возможно без предварительного образования Эго и обособления своего "я", которое осуществляет контроль над личностью и побуждает ее к дальнейшему развитию. Две вещи должны быть поняты. Во-первых, Эго в предельном смысле – это дар нам от Бога, это естественный этап нашего развития и средство превосхождения последнего. Во-вторых, просветление не требует, чтобы вы отбросили умственный опыт и регрессировали к детскому уровню. Вам не нужно отбрасывать знания и то, чему вы научились, – освободиться нужно только лишь от фальшивого отождествления с Эго, которое злоупотребляет вашим умом. Вам нужно не столько усилить в себе детские качества, сколько оптимизировать их. Полнота ума, а не отсутствие ума – вот девиз просветления. Дзен называет это Большим Умом. И это приятнейшая игра – быть таким, как этот толстый, радостный сельский житель, пасущий быка.

Человек, занимающийся поисками просветления, должен стать таким же привычным к наблюдениям за своим сознанием, как эскимос привычен к снежным условиям
Бык символизирует внутреннюю природу сознания, тайной которой являемся мы сами. когда наша внутренняя природа раскрывается, то оказывается что у нас на самом деле нет никакой внутренней природы и что сущностью нашего сознания является пустота, свободная от всего.

"В действительности Бык не терялся. Зачем же тогда его искать?"
С целью поиска нашей Подлинной Природы мы создаем иллюзорный дуализм между тем, кто ищет, и объектом его поисков. Зачем искать Истинную Природу, которая всегда присутствует в нас, как само то сознание, с помощью которого человек предпринимает свои поиски? Наша Истинная Природа никогда нами не утрачивалась и поэтому никогда не может быть найдена. Мы не. можем найти удовлетворительный ответ на вопрос "Зачем искать?", и эта невозможность найти ответ приводит к постепенному прекращению поисков, что и приводит к расцветанию Просветления.

"Даже повернувшись к своей Истинной Природе, человек не может увидеть ее. По причине своей загрязненности он перестал видеть Быка. Внезапно он обнаруживает себя перед лабиринтом перекрещивающихся путей". Искатель изображен пробирающимся через горные джунгли. Запутанность возможных путей представляет комплекс возможностей для мысли и действия каждого индивида в любой из культур. Искатель делает вывод, что Бык "избрал один из этих путей, но насколько бы искренне искатель ни шел по различным путям, он все равно никогда не сможет найти Быка Истинной Природы ни на каком из путей. В конце концов приходит понимание, что Бык является суммой всех путей, включая и джунгли, и искателя, пробирающегося через них.

Наша Истинная Природа является не чем иным, как фундаментальным принципом Бытия, о которой говорили как об "Изначальном Уме". Комментарий описывает иллюзорный поиск того Изначального Ума, который на самом деле никогда не был утрачен и от которого мы никуда не уходили. "Одинокий и напуганный, пробирается он через леса и джунгли в поисках Быка, которого он не может найти. Вокруг сумерки, широко разлившиеся реки, высокие горы, и множество путей, ведущих через заросли". Многие приключения происходят на этом этапе пути, но вместе с этим растет чувство одиночества и безнадежности. Искатель оказывается перед различными повседневными желаниями, чтобы потом оставить их во имя запредельного.

Это поиск невозможного, так как само понятие поиска скрывает Истинную Природу, которую мы пытаемся искать и которая никогда не была где-то за пределами того восприятия, которое уже есть у нас. Комментарий на этот первый рисунок завершается так: "Вечером он услышал цикад, стрекочущих на деревьях". Эта музыка цикад становится для искателя тонкой путеводной нитью, ведущей к его Истинной Природе. Этот звук пронизывает джунгли так же, как Изначальный Ум пронизывает все структуры сознания. Искатель исследует лишенную путей пустыню, унылую и утомительную, но успокаивающая песня цикад присутствует повсюду, пронизывая его ум и чувства.

следующий этап Просветления, называется "Нахождение следов". "Среди всех учений и Сутр он распознал следы Быка. Искатель знает, что если взять два отдельных золотых сосуда, то оба они состоят из одного и того же золота. Так и все вещи являются лишь проявлением единой Сущности. Искатель еще не вошел во врата, но он уже увидел, куда ведут следы Быка". И за всеми разнообразными феноменами может быть открыт тот же самый свет Изначального Ума, свет Истинной Природы. Искатель сейчас стал нашедшим, но, так же как существует иллюзия поисков, так существует и иллюзия нахождения. Следы Быка являются не чем иным, как собственными следами искателя, ведущими через его собственное сознание.

Следы присутствия Быка заметны везде. Лес больше не выглядит пустынным. Но если пойти по этим следам, то они никуда не приводят, поскольку "ни глубочайшие ущелья, ни высочайшие горы. не могли бы. скрыть даже нос этого Быка, достигающего до самых Небес". Бык – это области сознания, которые исследует искатель на первом этапе и начинающий практикующий на втором этапе, оставляя свои собственные следы повсюду. Конечно, если пойти по этим следам, то это создает плодотворную и необходимую иллюзию, без которой искатель не смог бы идти все глубже и глубже в своей практике медитации во внутреннюю природу всех явлений, которые – лишь проявления Изначального Ума. Дети часто нуждаются в наличии незавершенного рисунка, чтобы можно было дорисовать его так, как им хочется.

Третья картинка, посвященная поискам Быка, называется "Первая встреча с Быком". Комментарий объясняет то, на что был дан первый намек в песне цикад: "Если он будет настойчиво прислушиваться к повседневным звукам, он придет к осознанию и сможет постичь сам Первоисточник". Такая встреча с Быком не сможет произойти от слушания эзотерических учений или от абстрактного сосредоточения на сутрах, но только с помощью непосредственного опыта; Нет необходимости больше, представлять Быка, как находящегося где-то в джунглях. Как говорит комментарий: "Шесть чувств не отличаются от своего истинного Источника". Каждое из наших чувственных восприятии, каждая мысль может стать видением Быка. "в любом действии присутствует Первоисточник. Когда внутреннее видение фокусируется правильным образом, человек приходит к постижению того, что воспринимается как тождество с истинным Первоисточником". Практикующий, который увидел Быка, достигает Просветления, и он больше не занимается поисками Быка или нахождением его следов.

Бык осознается как присутствующий во всем, и не в абстрактном созерцании, а в прямом переживании. "Соловей поет на ветке, солнце блестит на неровностях ствола ивы. В этом присутствует Бык. Где он может быть скрыт?" Первоисточник не может быть скрытым, поскольку он существует во всех формах, сколь бы ни были они различны по своей структуре и внешнему виду: солнце, соловьи, ивы... Однако этот этап просветления является лишь опьяняющим проблеском, экстатическим переживанием, которое приходит и быстро уходит. Дальнейшая борьба и самодисциплина требуются для того, чтобы расширить и стабилизировать такую вспышку инсайта.

На четвертом рисунке, называющемся "Поимка Быка", Бык схвачен. "Сегодня произошла встреча искателя с Быком, который больше не носится в диких полях, а действительно схвачен. Бык так долго пировал на воле, что разрушить его старые привычки нелегко. Он продолжает тосковать по сладостному аромату трав: он остается непокорным и необузданным. Для того чтобы полностью приручить его, человеку нужно использовать кнут. Он должен крепко держать веревку и не отпускать ее, пока у Быка не ослабеют его необузданные склонности". Внутренний характер переживания Быка на этом этапе выражен в японском языке словами, которые буквально можно перевести как "дикая сила". Это начальная, еще не рафинированная энергия просветления, для которой ничто не является препятствием и которая может привести как к созиданию так и к разрушению.

Пятый рисунок, "Приручение Быка", отражает более интенсивные и более тесные отношения с Истинной Природой. Предыдущая фаза, "Поимка Быка", состояла в поддержке духовного инсайта и управлении им вне зависимости от любых условий. Приручение Быка – более тонкий этап. Сейчас утверждаются близкие и дружественные отношения с Быком, для которых уже не требуется никаких усилий. Все движения мысли интегрируются в постижении Истинной Природы. Все феномены приручаются с помощью поистине детского дружелюбия того, кто перестает быть "продвинутым Практикующим" и становится озаренным мудрецом. "Появление одной мысли влечет за собой появление новых и новых. Просветление приносит постижение того, что все эти мысли нереальны, даже если они и возникают из нашей Истинной Природы. Это только потому, что остается иллюзия, что они представляются как нереальные". Мы можем предположить, что "Приручение Быка" могло бы начать уничтожение мыслей, по крайней мере тех из них, к которым мы относимся как к негативным, нечистым или неподлинным. Но это не путь просветления, который связан скорее с принятием всего, чем с исключением чего-либо.

Приручению Быка практикующий не может научиться, потому что это не относится к дисциплине, очищению или каким-либо ограничениям, что было важным на начальных этапах практики. Когда мы следуем последам Быка, которые символизируют учения различных священных традиций, мы приобретаем умение делать разграничение между реальным и нереальным, между нашими закоренелыми человеческими иллюзиями и мудростью святых. Сейчас мы обнаруживаем, что в своей внутренней сущности все наши мысли являются одним и тем же и что все они возникают из Изначального Ума. И только потому, что остаются следы иллюзии, любая из мыслей представляется чем-то, что отличается от природы просветления. Хотя без этого временного разграничения между предельной истиной и истиной относительной, между инсайтом и неведением не сможет произойти очищение Истинной Природы, а будет лишь хаос обычных желаний.

Приручение Быка начинает рассеивать это иллюзорное разграничение между духовной и обыденной жизнью, это разделение, которое больше не является полезным. Человек, ставший таким мудрецом, скорее будет устанавливать дружественные отношения с ограниченным обыденным Эго, чем полностью отказываться от него, уходя в запредельное Эго, как это делают духовный искатель или продвинутый практикующий. Это – первый намек на таинственность обыденности, в которой мудрец потом постепенно исчезает. "Правильно направляемый. Бык становится смирным и тихим. Не будучи привязанным, он охотно следует за своим хозяином". Сутью приручения Быка является то, что теперь его уже можно не привязывать. Это символически означает высвобождение изначального осознания, которое до того было сфокусировано на теле и на уме. Теперь же Бык становится свободным товарищем, а не инструментом для вспахивания поля просветления. Это нежный и мягкий процесс, а не насильственное высвобождение энергии. Все движения становятся уравновешенными.

Седьмой рисунок называется "Бык забыт, Я сам по себе". Мудрец наконец начинает относиться к самому себе полностью как к проявлению Истинной Природы. "Теперь нет двойственности. Бык является его Изначальной Природой, и это он сейчас видит... Только на Быке он мог вернуться домой. Но сейчас Бык исчезает, и человек остается сам в безмятежности... Там, под соломенным навесом, лежат кнут и веревка, не нужные больше". Любые духовные практики и понятия теперь уже не нужны. Не остается больше никаких вопросов о том, что именно нужно достичь, или о дисциплине. Путь созерцания становится неотличимым от повседневной жизни. Медитация, не являющаяся теперь уже чем-то более высоким, чем ходьба или дыхание, становится естественной деятельностью мудреца, и нет больше никакого чувства отделенности, как нет и мотивации. "Только на Быке у него была возможность добраться Домой". Эта двойственность между практикующим и его Истинной Природой была необходима на всем пути вплоть до этого этапа Возвращения Домой. Здесь же возникает новый образ. Бык символизировал Истинную Природу на протяжении всего периода иллюзорного поиска, дисциплины и достижения, но образ Дома уже не содержит в себе всех этих иллюзий. Однако, хотя Быка как отдельной сущности уже нет, сам просветленный мудрец остается частным воплощением Истинной Природы. Он наслаждается безмятежностью и одиночеством. Тонкая двойственность, создаваемая самим отдельным бытием мудреца, может быть поглощена только в совершенной единственности Изначального Ума. Так же как постепенно исчезли роли искателя и практикующего, так должна исчезнуть и роль мудреца, достигшего ограниченного озарения.

Восьмой рисунок называется "И Бык и Я забыты". Преодолен финальный иллюзорный барьер: "все иллюзорные чувства исчезают, как и сама идея святости". Мудрец на предыдущем уровне не имел ощущения своей собственной святости, но был занят чувством почтения к Истинной Природе, проявляющей себя через его наделенное сознанием существо. Вместо полного смешивания с Изначальной Природой, он остается в созерцательном настроении и переживает блаженство. Но на восьмом уровне, изображенном в виде пустого пространства, остается только пробужденное просветление: нет больше созерцателя и нет больше созерцания, нет безмятежности, как нет и беспокойства. Он не задерживается долго в состоянии Будды, и быстро проходит через состояние не-Будды. Пробудившееся просветление само по себе не может утверждать: "Я Будда", как не может оно утверждать: "Я не Будда". Любое такое утверждение намекает на существование кого-то, кто ограничен рамками утверждения. А здесь нет никого, даже мудреца. Этот этап, где забываются и Бык, и сам искатель, это представлено образом традиционного дзенского круга, который является линией, оставленной на бумаге одним взмахом кисти и постепенно заканчивающейся точкой. Если этот круг не разомкнут, то дальнейший рост не может происходить и процесс просветления застывает в пустом пространстве. Это глубокое состояние пустоты нуждается в том, чтобы раскрыться в полноту.

Девятый рисунок называется "Возвращение к Первоистоку". Просветленное существо не нуждается больше в иллюзии просветления: "С самого начала здесь не было ни малейшего пятнышка, ни одной пылинки, которые загрязняли бы сущностную чистоту". После того как он впервые увидел Быка, практикующий воспринимал всякую активность как возникающую непосредственно из Первоистока, однако он должен был проходить различные тонкие уровни развития, направляясь к самому этому Первоистоку. И факт возвращения мудреца домой растворяется в круге пустоты, прежде чем он сможет полностью исчезнуть и просто быть самим Первоистоком всего. Но это не уничтожение, не аннигиляция. Сейчас все проявления воспринимаются пробудившимся просветлением, как его же собственные эманации: "Это пребывание и убывание жизни (подобное пребыванию и убыванию луны) не является ни призрачным, ни иллюзорным; это проявления Первоистока всего. Зачем тогда стремиться к чему бы. то ни было? Вода и так голубая, а горы и так зеленые". И просветление – это просто голубое озеро и зеленые горы. На первых этапах пути еще было драматическое качество проблемы постижения, но сейчас, на девятом этапе, этот драматизм исчезает, оставляя лишь чувство свежести и простой ясности: "воды голубые, а горы зеленые"... При этом возвращении к Первоистоку остается лишь некий тонкий сверхчеловеческий аромат, некий привкус человечности.

Толстой говорил:
Человек говорит "я - Бог". И он прав,  потому что Бог есть в нем.
Человек говорит "я - свинья". И он прав,  потому что свинья есть в нем.
Но когда он свою свинью называет Богом, он очень и очень не прав.

Тут все наоборот. Это - предельное СМИРЕНИЕ.
Бог есть то истинное Я, которого мы в себе еще не знаем.
А наше я-привычное - фантом и мыльный пузырь.

Не умею вести дискуссии, когда о том так много и хорошо сказано и разъяснено.

У Толстого именно это "я-маленькое", сколь угодно очищенное и возвышенное и называется свиньей.
Отдельность от Бога - это уже свинство.