Шаг в бездну
В печати появились сообщения о встрече Патриарха РПЦ Кирилла с папой Римским Франциском. Это сообщение невольно напомнило прежние контакты двух церквей.
Когда-то измотанная борьбой против натиска арабов, Византийская империя обратилась к европейским христианам с предложением вместе бороться против сарацин. Договорённости активно продвигали пронизавшие всю Византию венецианские купцы. По благословлению папы Римского помочь взялись крестоносцы. Но вместо того, чтобы гоняться по пустыням за нищими бедуинами, они в 1204 году внезапно и вероломно атаковали «еретический» Константинополь, разграбили его и установили латинское правление, поработив православных. Всеми делами на оккупированных территориях фактически заправляли венецианцы и папские легаты. Оставшиеся верными православию патриоты фактически перешли к партизанским методам войны, сорганизовались в Никее и в 1261 году, с огромными потерями, всё же выбили «спасителей»-латинян с родной земли. В результате «дружбы» с католиками, империя оказалась крайне ослабленной. Так начиналась «дружба» церквей по «защите» христиан.
Как ни странно, в этой борьбе ромеям оказывали помощь генуэзцы, давние соперники венецианцев. Эти оказались хитрее. Они рекомендовали императору заключить «душевную» церковную унию, чтобы иметь надёжную юридическую опору в союзе с Западом, при этом прозрачно намекая, что новый крестовый поход на Константинополь может и повториться. В трудной ситуации, надеясь на экономическую помощь Запада и опасаясь нового поход латинян на Константинополь, византийский император Михаил VIII пообещал папе Римскому отдать католикам в подчинение Православие. Слабый правитель искал опору в чужой вере. Для этого ему пришлось сломить сопротивление клира и поставить на патриарший престол своего человека Иоанна XI Векка. Никакой экономической помощи ромеи от Европы не дождались, а подошедшие к границам Византии, после захвата Персии и Кавказа монголы, охладили пыл крестоносцев и те не решились идти на восток и опасность сама собой миновала. Но католики успели подсуетиться и на Лионском соборе в 1274 году в присутствие патриарха-предателя быстренько проштамповали унию между Константинопольской церковью и папским престолом. Был совершён акт неслыханного предательства. Никакой пользы, кроме погружения в пучину разногласий и жутких раздоров в обществе, эта уния Константинополю не принесла и уже в 1277 году в Фессалии этот позорный акт был признан православными ничтожным. Надежд правящего режима она не оправдала, но нанесла ужасную рану душе православия, поколебав надежду на духовную защиту. А генуэзцы, тем временем, под прикрытием унии, сумели заключить с империей кабальный экономический договор, предоставлявший им, фактически, экстерриториальные права в Византии. Вскоре в империю ухитрились вернуться и венецианцы. Разграбление страны франками (так византийцы называли латинян, преимущественно генуэзцев и венецианцев) после первой унии пошло семимильными шагами. Империя безнадёжно слабела, а турки-османы крепчали, отхватывая от Византии всё более крупные куски. От некогда обширной и могучей страны остался жалкий огрызок. И правители Константинополя, располагая последним достоянием – православным патриархатом, опять решили разменять его на призрачную помощь Запада и Рима, заключив новую унию. Эту старую-новую идею вновь проталкивали пронырливые франки, щедро одаривавшие высших чиновников дряхлеющей империи, и папские легаты. В самом Константинополе сложилась местная эстетствующая прослойка, считавшая, что сами православные уже ни на что не способны и только Запад и католичество могут их спасти. Рим к новой унии подготовился намного основательней, провёл большую агентурную работу, привлёк на свою сторону не только патриарха, но и многих членов Константинопольского Синода и митрополитов поместных церквей. Метавшийся в бессилии император Константин XI выбрал путь измены православию, надеясь, что с помощью Рима ему удастся спасти для себя трон. Жалкий, трусливый ход недальновидного политика, утратившего веру не только в себя, но и в свой народ. В 1439 году во Флоренции была заключена новая уния с умирающей Империей, которая, из-за возникших по этому поводу разногласий, ещё стремительней покатилась к своему концу. Постоянные разговоры, что православные неспособны ни на что без руководства католиков, повергли в уныние, парализовали волю к борьбе и сопротивлению. Простые ромеи говорили: «лучше турки, чем эти франки». Турецкий султан Мехмед II Фатих (Завоеватель), сам по матери грек, был исключительно веротерпимым и на подвластных ему территориях демонстративно предоставлял широкие права всем конфессиям. Вскоре турки приступили к решительному штурму Константинополя. Разумеется, никакой помощи Запад не оказал. Ромеи сопротивлялись вяло, а большинство, из нескольких тысяч его защитников, составляли местные латиняне. Накануне штурма последний император Константин XI горячо молился в Святой Софии, но София не услышала слов предателя своей веры. На следующий день император сгинул; так его и не нашли, ни живого, ни мёртвого. В 1453 году последний форпост великой державы пал. За измену православию была заплачена страшная цена.
Великая империя, изменившая сама себе, исчезла с лица земли, а алчные взоры Рима и фрязей (как называли тех же франков на Руси), обратились на быстро растущее и богатеющее Московское княжество. Ещё из не павшего Константинополя в Москву в качестве Митрополита всея Руси был заслан некий Исидор, служивший несколько лет перед этим, представителем Патриарха в Европе и там тайно завербованный римскими легатами. Усилиями тайных сторонников Рима и предателей, он был возведён в сан Митрополита. Прибыв в Москву, Исидор развил бурную деятельность по пропаганде идей унии и подчинению Руси Западу, но практически не нашёл поддержки ни у правящей элиты, ни среди народных масс. Когда готовился Флорентийский Собор, Исидор стал убеждать великого князя и боярскую думу отпустить его в Европу. К этому предложению в Москве отнеслись насторожено и даже с недоверием. Тогда Исидор сменил тактику и стал твердить, что рвётся во Флоренцию обсудить защиту христиан и ни за что не предаст православие. Краснобайствовать Исидор был большой мастак, говорил так горячо, что ему всё же поверили. Ведь он на каждом шагу клялся в верности православию и обещал ни при каких обстоятельствах ему не изменить. Рассказывал, что во Флоренции состоится ни к чему не обязывающая встреча. Скрепя сердце его отпустили. Прибыв во Флоренцию, предатель стал яростно доказывать среди православных делегаций жизненную необходимость единства церквей под эгидой папы. Будучи одним из двух ораторов для прений со стороны православных, выступил ревностным поборником унии и подписал хартию соединения церквей. Собор принял унию, а за старания в предательстве веры, папа Евгений IV пожаловал изменнику сан кардинала и тот стал именоваться Исидором, кардиналом Русским. С красной ермолкой и сутаной от папы провокатор вернулся в Москву, облачился в католические наряды и в православном Успенском соборе стал провозглашать восхваление папе Римскому. Разъярённые москвичи схватили мерзавца, сорвали с него католическое облачение. Он был извергнут из сана и заточён в монастырскую келью. Вскоре подлецу, с помощью тайных сторонников Запада, удалось бежать, разумеется, к папе, у которого он и прожил безбедно и комфортно всю оставшуюся жизнь. Русские отстояли от католических соблазнов свою веру, спасли свои души и державу. А вот в Киеве князь Александр, желавший отложиться от Москвы и искавший любую поддержку своим сепаратистским помыслам, дал Исидору, как "отцу своему митрополиту", грамоту на всю свою отчину. Только вот простые киевляне, тогда ещё ощущавшие себя русскими, изгнали его и из Киева. Но измены князей Западной Руси на этом не прекратились, а католическая церковь, пользуясь поддержкой захвативших западные русские земли литовских и польских магнатов, принялась обрабатывать местных князей и духовенство, склоняя их заключить новую унию. Заметим, что ещё в 1385 году была подписана Кревская уния, которая подчиняла земли Литвы папскому престолу, переводила государственное делопроизводство с кириллицы на латиницу и требовала принятия всем боярством княжества католичества. Прочим православным первоначально обещали все возможные свободы вероисповедания, на что те легкомысленно понадеялись. И после подписания Люблинской унии 1569 года, создавшей, конфедерацию Литвы и Польши, несмотря на клятвенные обещания не ущемлять православных, составлявших тогда большинство населения, их права стали стеснять и ограничивать. Особенно свирепствовали банды патронатов. Институт патроната предоставлял мирянам «законное» право вмешиваться в дела церкви, открывал, в период насаждения унии, широкий простор произволу и насилию, когда молодчики блокировали церкви, врывались в них, громили, избивали православных священников, к которым применялись любые методы «убеждения», включая пытки и убийства. А в 1577 году иезуит Пётр Скарга предложил заключить локальную унию. Началась активная внутренняя агитация среди епископов. При сильном сопротивлении многих православных священников, часть духовенства поддалась и в 1596 году были составлены и подписаны «артикулы» локальной Брестской унии, переводившей Западную Русь под управление Рима. Правящие круги и католическая знать Речи Посполитой, во главе с королём, полностью встали на сторону униатов, переведя традиционное православие на положение нелегальной и гонимой властями конфессии, а также передав её имущество униатам. Приверженцев православия вскоре вообще объявили диссидентами. Православных жителей и крестьян-униатов католики стали именовать «быдлом» и закрепощать. Началась нещадная их эксплуатация, а католики поляки и литовцы превратились в богатейших магнатов Европы, удивлявших своим роскошным образом жизни всех посещавших их иностранцев. В то же время «быдло» влачило ужасное существование; так, посетившие в XVII веке Речь Посполитую французы, с ужасом говорили, что во Франции каторжников на галерах так не эксплуатируют, как поляки своё быдло. Измена православию принесла Западной Руси потерю независимости, самоидентификации нации и жуткое угнетение. Сегодняшние униаты, это несчастные люди влачащие нищенское существование, с потерянной душой, забывшие свои корни, которые верят, что произошли от «древних укров», «вырыли Чёрное море» и в прочий бред. Такую же жалкую участь Рим готовит и другим православным.
И вот явлены новые «дружеские» объятия, теперь уже высшего иерарха Русской Православной Церкви с папой-иезуитом Франциском. Предлог для встречи у католиков старинный: якобы защита христиан. Как Предстоятель надеется защищать с помощью папы христиан – не объясняется, да и зачем. Может, надеется, что Франциск ляжет на амбразуру боевика, может молитвой поможет, если Кирилл на свою молитву уже не рассчитывает. Не за тем ли Запад затеял «Арабскую весну» с резнёй христиан, чтобы иметь основание завести очередной разговор об объединении с последующим поглощением? Проходили уже, однако. Всё это старые разговоры с известным концом. Действия иезуита Франциска ясны и понятны. Кто поверит, что это случайная встреча на чемоданах в аэропорту, что подписана никчемная бумажка? А понимает ли Патриарх что творит? – Наивным его не назовёшь и историю церквей наверняка знает. Так почему и зачем так поступает? Как бы это не стало продажей своей души и попыткой продать наши души. Но продать веру и Россию, это не то что торговать безакцизными водкой и табаком, это другой уровень. Уния всегда вела православие в преисподнюю и к погибели бессмертной души. Теряющие почву на Западе, католики судорожно ищут опору на Востоке. Они бредят новой унией и никакого иного смысла эта встреча не имеет.
Удивил, конечно, Фидель. И раньше было известно, что в молодости он тоже был иезуитом, закончил иезуитскую спецшколу, учился в иезуитском университете. Но можно было предположить, что после перехода в марксисты, он эти дела забросит. Нет, подишь ты, первая любовь не отпускает.
Что же теперь ждёт русских православных? Не желает ли Предстоятель примерить кардинальскую сутану и красную ермолку? Что он прочит России, не увлечёт ли страну в бездну? Кроме общих слов, пока он явно сообщать ничего не намерен. Мол, встретились, поговорили, повздыхали о горькой судьбине христиан и разошлись. Нет уж! Не таковы иезуиты, чтобы просто отпустить жертву попавшую в их тенета. Сегодня, когда яростные атаки на Россию со всех сторон следуют одна за другой, эта встреча вызывает естественное беспокойство и озабоченность. Да и в самой России сегодня немало изменников, которым не дают покоя сребреники иуды-Исидора. К сожалению, времена измен в России не прошли. Как бы эта встреча не стала первым шагом в бездну. Не окажется ли завтра, что во главе Русской Православной Церкви стоит кардинал Гундяев? «Просто обсуждения» и «вопросы защиты христиан» между католиками и православными всегда заканчивались плачевно для последних, а вступавшие в связь с католиками православные иерархи оказывались либо предателями, либо плохо заканчивали свою жизнь. Общаться с католиками, – всё равно что дружить с ядовитыми гадами. Не только унии, но и сближения с католиками, надежды с их помощью решать свои проблемы, приносили православным несчастья, горе, слёзы, кровь, разорения и порабощения. У Рима нет и никогда не было никаких других интересов во встречах с православными, кроме как навязывания унии и духовного порабощения, с последующим порабощением физическим. Гаванский Пакт по своим разрушительным последствиям можно сравнить только с Беловежским сговором. Народ безмолвствовал тогда, молчит и ныне. Не хочется и вспоминать, что происходило после беловежского предательства. Теперь следующий шаг и, судя по всему, будет хуже. Над Россией нависла ужасная угроза. Смертельная опасность грозит не только православным, но и мусульманам (вспомните крестовые походы католиков, да и нынешнюю атаку Запада на Ирак, Ливию, Тунис и Египет). И всем прочим россиянам, независимо от их конфессий и отношении к религии, от такой «дружбы» не поздоровится.
Хватит ли у нынешнего клира и мирян духовных сил и решимости, в случае измены, извергнуть из сана «кардинала Гундяева», или страна пойдёт по пути павшей Византии?
Богородица, не покинь Россию!
