Почему мы молимся? Какую молитву примет Бог? Цель молитвы в Вере Бахаи
Отвечает Али Нахджавани - член Всемирного Дома Справедливости (верховного духовного и административного органа Веры Бахаи) с 1963г. по 2003г.
Если мы молимся, потому что хотим, чтобы было известно, что мы молимся, если мы молимся, потому что мы желаем просто исполнить долг повторением или чтением вслух Открытых Слов, или если мы молимся просто по привычке и удовлетворяемся тем, что ритуал исполнен, то, по моему скромному мнению, цель молитвы совершенно не достигнута в свете всего, что мы имеем в Писаниях.
Баб говорит:
«Не позволяй своему языку неискренне восхвалять Бога, в то время когда твое сердце не настроено на возвышенную встречу с Красотой и высший Момент Общения». «Наиболее приемлемая молитва та, которая возносится с высочайшей духовностью и освященностью».
Абдул-Баха говорит:
«Мы должны стремиться достичь такого состояния, чтобы быть отрешенными от всех вещей… Мы можем достичь этого, думая и заботясь меньше о материальных вещах и больше о духовном. Чем дальше мы уходим от первого, тем ближе мы ко второму. Выбор – за нами».
Какую молитву примет Бог в соответствии с Писаниями; какие внутренние побуждения приемлемы в глазах Бога? Какие мотивы находятся в согласии с целью Бога? Я утверждаю, что первое – это признание нашей слабости и нашего бессилия. В Короткой Обязательной Молитве сразу же после процитированного отрывка Бахаулла побуждает нас сказать: «Я свидетельствую в сей час о бессилии своем и Твоей мощи». В молитвах и медитации Он побуждает нас говорить: «Раскрой перед ними, о мой Господи, величие Твоего Дела… Внуши им, о мой Господи, чувство их собственного бессилия перед Тем, Кто есть Явитель Тебя Самого…» Есть много мест в Писаниях, где говорится о бессилии, и не хватит времени прочитать их. Если вы поищете в алфавитном указателе «бессилие», то увидите, каким важным оно является. В молитве первое, что мы говорим нашему Господу, – это то, что мы слабы, что мы невежественны, что мы бедны, что мы бессильны. Мы можем это проверить для себя.
Почему же Бог любит видеть нас признающими нашу слабость? Потому что Сам Он не слабый. У него нет бессилия. Это то, чего нет у Него. Он Сам говорит в одной из молитв, что это признание бессилия «любимо Тобой». Он хочет услышать, что мы признаем эту истину. В одной Своей Скрижали Бахаулла говорит (приводится основное содержание отрывка, потому что, к сожалению, этой Скрижали нет на английском), что все, что человек говорит или делает, можно уподобить движению или шелесту сухого листа, гонимого ветром. Как может этот лист, говорит Он, понять реальность (существование) дерева, к которому он принадлежит и к которому прикреплен, или понять ветви и плоды? Бессилие, говорит Он, подобно крылу, дающему возможность душе взлететь, или подобно струне, к которой этот лист присоединен.
Другой аспект этой слабости и бессилия, являющихся существенной характерной чертой человеческой души, поясняется тем, что Бахаулла велит нам произносить в молитвах: «Я не знаю, о Мой Боже, что хорошо для меня и что плохо». Я цитирую вам точные слова:
«…даруй мне то, что принесет мне пользу в каждом мире из твоих миров, ибо я не знаю, что поможет мне или навредит. Ты, воистину, Всезнающий, Всемудрый». В другой молитве Он побуждает нас говорить: «О Боже, Ты знаешь меня лучше, чем я знаю сам себя». Мы думаем, что мы знаем себя. Бог говорит: «Вы не знаете истинного себя, но Я знаю».
Кроме признания бессилия, следующее, я считаю, – это то, что подобает и приличествует нам, когда мы молимся, – просить прощения за наши грехи. Я слышу, что кто-то из вас говорит: «Но какие грехи?» Дорогие друзья, мы все – грешники. Мы читаем это в молитвах. Разве это означает, что, когда я читаю молитву, я должен спокойно сказать:
«Это, конечно, относится не ко мне. Это касается еще кого-либо»? Нет. Это означает, что я грешник, потому что я человеческое существо, потому что у меня есть эго, требующая внимания наша собственная личность. Если мы выбираем Длинную Обязательную Молитву, мы повторяем ежедневно: «Ты зришь, о мой Господи… ослушника сего, ищущего океана Твоего прощения», «Ты зришь, о мой Господи, жалкое сие существо, стучащееся в двери Твоей благодати», «Прегрешения мои не дают мне приблизиться к Тебе», «О Боже, мой Боже! Моя спина согнута тяжестью моих грехов, беспечность же моя меня губит» и «Я стыжусь поднять лицо мое к Тебе и не смею воздеть жаждущие руки мои к небесам Твоей щедрости».
Абдул-Баха говорит, что истинная молитва сопровождается слезами и вздохами. В Длинной Обязательной Молитве Бахаулла передает эту мысль: «Ты внимаешь слезам моим и вздохам и слышишь стоны мои, и мои рыдания, и плач сердца моего». Он учит нас, как говорить с Богом, и побуждает нас познать, кто же мы есть в действительности. Наши эго, однако, рассказывают нам другую историю. Они постоянно говорят нам, что мы очень значительные, очень особые; что едва ли есть кто-нибудь похожий на нас, что мы, возможно, являемся самым центром Вселенной.
И снова из Писаний Абдул-Баха:
«Вздохи и слезы из-за атаки настойчивого эго являются для истинных верующих существенным элементом молитвы».
Теперь немного более светлого: наша любовь к Богу, наше желание восхвалять Его, прославлять Его.
И опять я цитирую из Длинной Обязательной Молитвы:
«Ты зришь, о мой Боже, как дух мой возбудился... во всем теле моем в стремлении его преклоняться пред Тобою и в тоске его воспомянуть Тебя...» Комментируя, когда читать Длинную Обязательную Молитву, Бахаулла сказал, когда «находится в положении скромности и страстного поклонения».
Абдул-Баха дает такое объяснение этому стремлению, этой любви, этому желанию поклоняться Возлюбленному:
«Если один из друзей любит другого, не является ли естественным то, что он желает говорить об этом?.. Даже если он знает, что этому другу известно о его любви, не пожелает ли он все же сказать ему об этом?.. Бог знает желания всех сердец; однако потребность в молитве естественна, она рождается из любви человека к Богу. <...>
Слова без любви ничего не значат. Если человек разговаривает с вами, словно исполняя неприятную обязанность, встретив вас без любви или удовольствия, будете ли вы желать разговаривать с ним?»
Снова:
«В самой возвышенной молитве люди молятся только из любви к Богу, а не потому что они боятся Его или ада или же надеются на щедрость или небеса… Духовный человек ни в чем не находит радости, кроме как в поминании Бога».
Этот обсуждаемый вопрос о любви к Богу очень обширная тема; это океан тем, которые должны быть тщательно изучены всеми нами. Коротко говоря, мое собственное понимание такое: конечно, Бог хочет, чтобы мы признали Его Явителя, но Он не считает, что этого достаточно. Он хочет, чтобы мы любили Его Явителя, а не только верили в Него. Он хочет, чтобы мы были не только верующими, Он хочет, чтобы мы были любящими. Он даже использует слова «опьяненные любовью».
Одним из побудительных мотивов к молитве в нашей ежедневной жизни является то, что мы нуждаемся в руководстве, что нам нужна сила. У нас есть проблема и нужно ее решить: у нас есть больной и нужно молиться за его исцеление или мы не знаем, в каком направлении двигаться в определенной ситуации, и т.д.
В Писаниях, когда бы мы ни увидели слово «молитва», оно часто сопровождается словом «медитация». Молитва и медитация. Я слышал, что однажды Шоги Эффенди сказал, что друзья на Востоке молились много, но недостаточно медитировали, и что друзья на Западе молились недостаточно, но очень много медитировали. И то и другое должно быть вместе. Слово «медитация» иногда используется как «размышление над значением слов молитвы» или «размышлять над целью или смыслом открытых Слов». Слово «медитация» также используется, когда мы думаем и размышляем о проблеме, об определенной нашей проблеме, для решения которой нам нужно руководство. Мы размышляем о проблеме. Медитация над Писаниями – это одно, медитация о решении проблемы – другое. Многие отрывки в Писаниях относятся к обоим этим значениям. Например: размышлять о Созидательном Слове, «погрузитесь в океан Моих Слов», медитировать над содержимым Скрижалей, которые Он открыл. С другой стороны, есть еще одно значение «медитации» – это то, что Абдул-Баха говорит о способности к медитации, являющейся одной из отличительных особенностей человека, потому что он способен размышлять над решением проблем.
В отрывке из письма, написанного от имени Шоги Эффенди в августе 1957 г., утверждается:
«Недостаточно усердно молиться о руководстве, но за этой молитвой должны следовать медитация о наилучших методах действия и затем само действие. Даже если действие не даст немедленных продуктивных результатов или, возможно, не будет полностью верным, это не имеет большого значения. Потому что ответом на молитву может быть только действие и если действие неправильное, Бог может воспользоваться этим методом, чтобы показать правильный путь».
Для меня это означает, что мы молимся и мы медитируем над открытыми Словами. Таким образом, мы отрешаемся от нашего окружения и наших повседневных забот. Затем мы размышляем над самой проблемой. Нам приходит мысль, что мы должны сделать так. Он говорит: «Действуй!» Даже если действие окажется неправильным, Шоги Эффенди говорит нам, что Бог исправит эту неправильность. Если действие, мысль о котором приходит к нам в молитве, должно делаться в определенном направлении и мы начинаем действовать, то в процессе действия Бог подтолкнет нас в правильном направлении, если первоначальное направление было неправильным. Так я понимаю этот отрывок из Писаний.
В 1927 году Рут Моффет, одна из первых выдающихся учителей бахаи, приехала на паломничество. Она очень интересовалась молитвами и задала Шоги Эффенди вопрос об этом. Он дал ответ, похожий на шаги, данные выше, и Рут Моффет – да благословит Бог ее сердце! – записала то, что сказал Шоги Эффенди. Затем она распространила это среди друзей и даже опубликовала. В конце концов, друзья написали Шоги Эффенди, спрашивая о достоверности данного руководства. Шоги Эффенди подтвердил то, что она записала, но добавил, что эти шаги необязательные и друзья должны оставаться свободными в таких вопросах.
Какими были эти шаги?
Коротко говоря, он сказал ей, что первый шаг – нужно использовать молитвы бахаи, когда молимся, и затем медитировать над проблемой.
Второй шаг – принять решение, которое появилось как способ разрешения проблемы.
Третий шаг – перейти от решения к решительности, к твердому решению довести дело до конца.
Четвертый шаг – иметь уверенность, что сила снизойдет и появится правильный путь.
И пятый шаг – действовать с неустанной, непрерывной энергией; когда кто-либо действует так, он становится подобным магниту, притягивающему к себе большую силу.
Через 30 лет, когда он писал на эту тему и подводил итог этим шагам в 2 или 3 строках, он добавил, что считает, что есть 6 шагов в вышеуказанной цитате:
«Даже если действие не даст немедленных продуктивных результатов или, возможно, не будет полностью верным, это не имеет большого значения… если действие неправильное, Бог может воспользоваться этим методом, чтобы показать правильный путь».
В другом письме, написанном от имени Шоги Эффенди, утверждается:
«Учитель сказал: "Когда мы чувствуем, что должны сделать что-то, и затем прилагаем все усилия, и двери открываются, это и есть руководство. Если, несмотря на все, что мы делаем, двери остаются закрытыми, это не может быть руководством, вообще говоря"».
Затем есть отрывок из одной непереведенной Скрижали Бахауллы, в которой Он говорит, что щедрость Бога безгранична и Его милость беспредельна; поток Его благоволений никогда не может иссякнуть; Он отвечает и будет продолжать отвечать на мольбу Его слуг; если же временами есть задержка, это для блага верующего, ибо таким образом он получит больше даров, чем он просил вначале.
Когда я был мальчиком, я ходил во французскую школу в Хайфе, Колледж дес Фререс, где услышал следующую историю.
Жил мальчик, который ходил в католическую школу, и там он узнал о Боге.
Отец мальчика был неверующим, но мальчик всегда говорил отцу о Боге.
Как-то мальчик захотел велосипед, поэтому он пошел к своему отцу и попросил: «Папа, купи мне велосипед».
Отец сказал: «Ты мне говорил, что Бог дает все и что Он Всесильный. Почему же ты не попросишь Бога дать тебе велосипед? У меня нет денег».
Мальчик сказал: «Хорошо».
Прошло несколько дней, и отец спросил мальчика: «Ты молился о велосипеде?»
Мальчик сказал: «Да».
«Бог ответил?»
«Да».
Отец спросил: «Где же велосипед?»
Мальчик сказал: «Бог сказал мне, что еще не время».
Итак, вы видите, что это соответствует тому, что сказал Бахаулла. Иногда Бог говорит: «Нет». Но он дает ответ.
Или Он может сказать: «Не сейчас, позже». И затем Он добавляет: «Когда Он дает это позже, это может быть намного лучше, чем то, о чем мы просили вначале».
Вот несколько разъяснений от Шоги Эффенди:
«Хотя вам покажется, что на ваши молитвы до сих пор нет ответа и у вас больше нет надежды, что ваши материальные условия улучшатся, Хранитель желает, чтобы вы тем не менее не позволяли таким разочарованиям подорвать вашу веру в силу молитвы, но лучше продолжать умолять Всемогущего дать вам возможность открыть великую мудрость, которая, может быть, сокрыта за этими испытаниями.
…Истинный верующий во время молитвы не должен очень сильно стараться просить Бога исполнить его желания и просьбы, но лучше подчинить их Божественной Воле. Только таким отношением можно получить чувство внутреннего мира и удовлетворенность, которые может даровать только сила молитвы».
Для окончания раздела «Почему мы молимся?» я хотел бы повторить слова, которые мы произносим в Святилище Бахауллы и в Святилище Баба в Послании о Посещении: «Да овеют меня, о мой Боже и Возлюбленный мой… святые дуновения Твоей милости, дабы отрешили они меня от самого себя и от мира сего и привлекли ко двору близости Твоей и присутствия Твоего».
Много раз мы читали в молитвах: «близость к Тебе – надежда моя», «О Ты, Чья близость (близость к Кому) – мое желание», «близость к Тебе – истинная жизнь тех, кто тебя любит». То, что мы делаем, подобно чему-то неживому, даже если внешне это деяние совершается в подчинении закону Бога, до тех пор пока оно не принято Им. Если деяние не принято Богом – оно мертвое. Бог принимает действие, когда оно выполнено с чистыми помыслами, с отрешением, с истинной любовью, со смирением. Обратите внимание на эти слова Бахауллы: «Сама жизнь всякого деяния есть Мое благое соизволение, и всякая вещь зависит от Моего приятия». Это есть в Китаб-и-Агдас. То, что люди говорят или думают, даже когда они одобряют и говорят «браво», не значит ничего. Что действительно имеет значение – это принял ли Бог действие, а не то, что человек заметил и оценил его.
