8.ВЫХОД ИЗ ЭГО

1-й шаг - глупость

нам приходится проявить смирение и признать, что невзирая на нашу интеллектуальную утонченность, даже действительное состояние ума остается примитивным: мы остаемся на уровне детсада, мы не умеем считать до десяти. Итак, сидя и медитируя, мы признаем тот факт, что мы - глупцы. И это оказывается необыкновенно мощной и необходимой мерой. Мы начинаем как глупцы - мы сидим и медитируем.
Нам нужно иметь желание оставаться в полной мере заурядными людьми, а значит принимать себя такими как мы есть, не стараясь сделаться лучше, стать более великими, более чистыми, более духовными, более проницательными. Если мы сможем принять наши несовершенства такими, каковы они есть, принять их вполне обычным образом, - тогда мы сумеем использовать их как часть пути. Но если мы будем стараться избавиться от наших недостатков, - они станут врагами, препятствием на пути к этому нашему «улучшению себя». То же самое справедливо по отношению к дыханию: если мы сможем видеть его таким как оно есть, не стараясь использовать его для улучшения себя, тогда оно сделается частью пути, потому что мы более не пользуемся им как орудием своего личного честолюбия.

2-й шаг - простота

Практика медитации основана на том, чтобы отбросить борьбу хорошего против дурного. Отношение, которое вы вносите в духовность, должно быть естественным, обычным, лишенным честолюбия. Даже если вы строите хорошую карму, вы все-таки рассеиваете кармические семена в будущее. А задача в том, чтобы полностью выйти из сферы кармического процесса, превзойти как дурную, так и хорошую карму.

В духовной литературе есть много упоминаний о великой радости; но причина, по которой это состояние называется великой радостью, блаженством, экстазом, самадхи и т. д. заключается в том, что она превосходит надежду и страх, удовольствие и страдание. Слово радость употребляется здесь не в обычном смысле наслаждения, но как высочайшее и фундаментальное чувство свободы, чувство юмора, способность видеть иронический аспект хитростей эго, уловок дихотомии. Если мы способны видеть эго, так сказать, с заоблачной высоты, тогда мы способны увидеть его юмористические свойства. Поэтому то отношение, которое мы вносим в практику медитации должно быть очень простым; но не основываться на старании собрать больше удовольствия или избежать страдания. Медитация - это естественный процесс работы на материале страдания и удовольствия, которые являются составными частями нашего пути.

Вы не стараетесь воспользоваться техникой медитации - молитвой, мантрой, визуализациями, ритуалами, техническими приемами дыхания, чтобы получить удовольствие или укрепить свое существование. Вы не пытаетесь отделить себя от техники, а стараетесь стать этой техникой, так, чтобы появилось чувство отсутствия двойственности. Техника - это и есть способ подражания стилю отсутствия двойственности. Вначале вы пользуетесь техникой как своеобразной игрой, потому что все еще воображаете что медитируете. Но все виды техники, например, ощущение и дыхание - являются весьма земными и имеют склонность к укреплению личности. Правильное отношение к технике будет такое, которое не рассматривает технику как магию, не считает ее чудом или какого-то рода глубокой церемонией, а всего лишь видит в этом чрезвычайно простой процесс. Чем проще техника, тем меньше процесс отклонения, потому что вы не питаете себя всевозможными увлекательными и соблазнительными надеждами и страхами.

Вначале практика имеет дело только с основными неврозами ума, с путанными взаимоотношениями между вами и вашими проекциями, между вами и вашими мыслями. Когда человек способен видеть простоту техники без специального какого-либо отношения к ней, тогда он способен так же соприкоснуться со своим мыслительным стереотипом. Он начинает видеть в мыслях простые феномены; при этом не имеет значения, будут ли эти мысли о земных делах или о чем то другом. Мы не считаем, что они принадлежат к некоторой особой категории, не считаем их хорошими или дурными, высокими или низкими, чистыми или грязными, мы всего лишь видим их просто как мысли. Когда вы относитесь к мыслям с сильным предубеждением, вы на самом деле питаете их, потому что мыслям необходимо ваше внимание, что бы выжить. Как только вы начинаете обращать на них внимание и распределять по категориям, они становятся очень мощными, ибо вы питаете их энергией, вы не увидели в них простых явлений. Если мы стараемся их успокоить, это оказывается еще одним способом их питания. Таким образом, вначале медитация нe является попыткой добиться счастья; не является она и стремлением добиться душевного покоя или мира, хотя они могут оказаться ее побочными результатами. Не следует рассматривать медитацию как отдых от раздражения.

Фактически, начав практиковать медитацию, человек всегда обнаруживает, что у него появляются всевозможные проблемы. Все скрытые аспекты вашей личности выходят на поверхность по той простой причине, что вы впервые разрешаете себе увидеть состояние собственного ума каково оно есть, впервые не даете оценки своим мыслям.
Вы начинаете все сильнее и сильнее чувствовать себя простым, ощущать всю прелесть простоты. Впервые вы делаете вещи с полнотой. Вы просто дышите, или просто ходите, или выполняете какую-нибудь технику. Вы просто выполняете ее и работаете с ней без всякой сложности. Все осложнения становятся прозрачными, они не затвердевают. Итак, второй шаг в подходе к эго состоит в том, чтобы начать относиться к мыслям очень просто. Мы не беремся за них, чтобы их утихомирить, а всего лишь видим их качество прозрачности.

Ваши простые взаимоотношения с дыханием и мыслями продолжают развиваться, и все ситуации жизни становятся простыми взаимоотношениями. Это простые взаимоотношения с кухонной раковиной, простые взаимоотношения с квартирой, мебелью, вещами, простые взаимоотношения с отцом, матерью, мужем, женой, детьми, друзьями, сослуживцами. Конечно это не значит, что человек внезапно преображается в святого. Разумеется, знакомые раздражения все еще находятся здесь: но это простые раздражения, прозрачные раздражения, не затуманивающие сознание.

Возможно, мелкие домашние дела не покажутся вам важными и значительными, но выполнять их простым способом чрезвычайно ценно и полезно. Если человек сумеет воспринять простоту такой, какова она есть, тогда медитация станет работой, которая продолжается в течении 24-х часов. Мы ощущаем огромное пространство, потому что нам не нужно наблюдать за собой со значительным напряжением. Вы окажитесь скорее воспринимающими ситуацию. Конечно, вы еще будете наблюдать за этим процессом и комментировать его; но , когда вы сидите в состоянии медитации, вы просто сидите; вы не пользуетесь дыханием или какой-то иной техникой. Вы входите в тесное соприкосновение с чем-либо. В конце концов, вам более не нужен переводчик, не нужен наблюдатель. Вот тогда язык понят правильно.

3-й шаг - внимательность и осознание

Медитация - это работа с нашей торопливостью, с нашим беспокойством, с нашей постоянной суетой , постоянной занятостью делами. Медитация обеспечивает нас пространством или почвой, где это беспокойство могло бы функционировать, могло бы найти место, чтобы оставаться беспокойным, и могло бы несколько релаксироваться в своем беспокойстве. Если мы не вмешиваемся в это беспокойство, то оно становится частью пространства. Мы не подавляем желание снова и снова ловить свой хвост, не выступаем против него.

Практика медитации состоит не в том, чтобы породить гипнотическое состояние ума или создать ощущение полного спокойствия. Старание достичь полного спокойствия отражает психологию нищеты. Стремясь к состоянию спокойствия ума, мы оказываемся настороженными против беспокойства. Тогда на лицо постоянное параноидальное чувство, постоянная ограниченность. Мы ощущаем потребность быть постоянно на страже против внезапных приступов страсти или агрессивности, которые могут захватить нас, заставить утратить самоконтроль. Этот процесс настороженности ограничивает диапазон ума, ибо ум в этом случае не воспринимает всего происходящего.
Вместо  этого медитация должна отображать психику богатства, пользуясь всеми теми явлениями, которые возникают в состоянии ума. Таким образом мы обеспечиваем достаточный простор для беспокойства, что бы оно могло функционировать внутри этого пространства; и тогда энергия перестает быть беспокойной, потому что она способна на фундаментальное доверие к себе.

Медитация как бы дает голодной корове огромный луг, покрытый сочной травой. Некоторое время корова может вести себя беспокойно и на этом лугу, но на какой-то ступени беспокойство станет незначительным, ибо пространство окажется таким обширным, что корова наедается и погружается в сон.
Признание беспокойства, отождествление с ним требует внимательности, - в то время как для предоставления корове большого пространства требуется осознание. Итак, внимательность и осознание всегда дополняют друг друга.

Внимательность есть процесс непосредственно соприкосновения с отдельными ситуациями; это соприкосновение становится точным и определенным. Вы общаетесь, вступаете в связь с проблематичными или раздражающими ситуациями простым способом. Существует неведение, существует беспокойство, существует страсть, существует агрессивность. Они не нуждаются ни в похвале, ни в осуждении. Это обусловленные ситуации, но их можно видеть ясно и точно при помощи не обусловленной внимательности. Внимательность подобна микроскопу: она не является ни наступательным, ни оборонительным оружием по отношению к микроорганизмам, которые мы находим с его помощью. Функция микроскопа - всего лишь точно показать то, что взято для рассмотрения. Внимательность не нуждается в ссылках на прошлое и будущее; она полностью находится в настоящем моменте. В то же время именно деятельный ум вовлечен в двойственное восприятие; ибо вначале необходимо пользоваться этим видом различающего суждения.

Осознание - это умение увидеть открытия сделанные внимательностью. Нам не нужно отказываться от содержимого ума, не нужно и удерживать его. Точность внимательности можно оставить такой какова она есть, потому что у нее имеется собственное окружение, собственное пространство. Нам не нужно принимать решение отбросить ее или хранить как сокровище. Таким образом, сознание - это «узнавание», «вспоминание». Но это «вспоминание» не припоминание прошлого, а означает узнавание результата внимательности. Внимательность представляет собой некоторую почву; она как бы обеспечивает нас пространством для признания агрессивности, страсти и т. д. Внимательность как бы предлагает тему, условия или слова, а осознание - это грамматика, которая обозревает все данные и правильно располагает условия. Испытав точность внимания, мы могли бы задать себе вопрос: «Что же мне с этим делать? Что я могу сделать дальше?» И осознание успокаивает нас: на самом деле нам ничего не надо делать, мы можем оставить все на естественном месте. Это можно сравнить с обнаружением в лесу прекрасного цветка: надо ли срывать его и нести домой или оставить его в лесу? Осознание говорит нам: «Оставь его в лесу, т. к. там естественное место для роста этого растения.

Таким образом, осознание - это готовность не привязываться к открытиям внимательности, а внимательность - это всего лишь точность; все есть то, что есть.
Внимательность представляет собой авангард осознания. Мы мгновенно улавливаем ситуацию, а затем растворяем эту точность в осознании. Так что внимательность и осознание работают совместно для того, что бы установить приемлемость жизненных ситуаций - такими какие они есть. Нам нет необходимости считать жизнь заслуживающей бойкота; нет нужды и потворствовать ей. Жизненные ситуации есть пища осознания и внимательности; мы не можем медитировать без возбуждения или подавленности, которые возникают в жизни.

Сочетание внимательности и осознания поддерживает странствие по круговороту жизни; так что практика медитации и духовного развития зависит от нашего круговорота. С большой высоты, откуда нам все видно, мы могли бы сказать, что нет необходимости ни в колесе жизни, ни в нирване, что всякое странствие бесполезно, т. к. все придет к тому от чего начинало свой путь. Но поскольку мы находимся на земле, совершать путешествие чрезвычайно полезно, принимая жизнь, как жизнь.

4-й шаг - скука

...Артерия - это подсознательная болтовня вашего ума, вскрытая при помощи медитации. С вашей стороны медитация будет жестом полного смирения - вы просто сидите и вскрываете свои мысли, просто встречать вдохи и выдохи; это всего лишь естественное дыхание, не какое-то особенное; вы просто сидите и вырабатываете наблюдательность по отношению к дыханию.
В такой медитации нет сосредоточенности на дыхании, т. к. сосредоточенность заключает в себе нечто желаемое, нечто такое, чего надо придерживаться, например, вы находитесь «здесь» и стараетесь сосредоточится на чем-либо происходящем «там», а не «здесь». Это будет практикой не сосредоточенности, а внимательности: мы видим то, что происходит «там», не развивая сосредоточенность, которая ориентирована на цель. Все, связанное с целью, представляет собой движение от данной ситуации. В практике внимательности цели нет, нет и движения; вы просто внимательны к тому, что происходит.

Здесь нет никаких обещаний - любви, света, всевозможных видений; нет ангелов, нет дьявола, ничего не происходит. Все чрезвычайно скучно. Иногда вы чувствуете себя глупо. Часто при этом задают вопрос: «Кто кого дурачит? Разве я достигаю чего-нибудь?» Нет, вы ничего не достигаете. Идти по этому пути - значит уйти от всего; не остается места для того, что бы присесть и отдохнуть. Сидите и чувствуете свое дыхание, находитесь вместе с ним. Затем вы начинаете понимать, что взявшись за практику, подлинное вскрытие артерии еще не произошло. Настоящее вскрытие произойдет, если вы почувствуете ее утомительность, настоящую скуку. Вам надоело сидеть и скучать. Даже ваш внутренний наблюдатель не симпатизирует вам; он начинает посмеиваться над вами. Скука важна, т. к. она направлена против подтверждений. Подтверждения развлекают, всегда принося что-то новое, фантастическое, всевозможные решения. Оставляя в стороне идею подтверждения, налицо скука.

Практикующий достигает правильного понимания скуки и вырабатывается утонченность до тех пор, пока скука не станет холодной, как горная река. Река течет и течет методически и обыкновенно;  но ее вода прохладна и свежа. Горы никогда не устают быть горами. Благодаря их терпению мы начинаем и правильно понимать. Испытывать скуку, все время сидеть и сидеть - это хорошее чувство. Сидеть, сидеть, сидеть, не пытаясь искать выход из скуки, не искать развлечения. Продолжать вскрытие артерий, пока скука не станет чрезвычайно мощной. Нам нужно упорно работать над ней. Если мы собираемся спастись от духовного материализма, введение в действие скуки и повторяемости оказывается очень важным. Без этого у нас нет никакой надежды, в самом деле никакой !
Европейцу или американцу не передается как следует это провозвестие скуки. Вместо этого понимание скуки превращается у него в воинствующее восхищение неподвижностью или в эстетическое любование простотой. Всем этим подменяют скуку и не видят ее подлинной сути. Она кажется необычной, но в действительности все было задумано не так.
Учение стремится вызвать скуку, что является необходимым аспектом узкого пути дисциплины; но вместо этого практика превращает археологическое и социологическое обозрение интересных вещей, в нечто такое, о чем вы можете рассказать друзьям: «Я провел в монастыре несколько лет; я наблюдал, как осень превращается в зиму; я занимался практикой медитации, все это было таким прекрасным, Я научился сидеть, даже ходить и есть. Это было восхитительное переживание, и мне совсем не было скучно». И вы предлагаете друзьям так же съездить туда и позабавится, собирая все новые подтверждения своей значимости.

Никаких интеллектуальных рассуждений, никакого философствования. Просто сидеть и заниматься практикой. Такова стратегия в развитии духовности без подтверждений.
Вот почему мы работаем с дыханием в качестве практики медитации. Простая близость к дыханию весьма монотонна и непривлекательна - мы не обнаруживаем, что у нас открывается третий глаз, не чувствуем, что у нас открываются чакры. Эта практика подобна статуе Будды, сидящего в пустыне. Здесь ничего не происходит, абсолютно ничего.
И когда мы это понимаем, мы начинаем странным образом сознавать, что происходит нечто величественное. Нет места легкомыслию, нет места поспешности. Мы просто дышим и находимся здесь. В этом есть нечто удовлетворяющее и полезное - а если бы мы хорошо и с удовольствием поели - в противоположность такой еде, когда мы “стараемся” получить удовольствие. Такой подход к понятию здравого смысла крайне бесхитростен.
По мере того, как вырабатывается подход Будды к практике медитации, он понял, что подобные трюки представляют собой только невротическую аффектацию. Он решил искать то, что просто, что действительно находится здесь же, раскрыть взаимоотношения между умом и телом, раскрыть взаимоотношения с подстилкой из травы, на которой он сидел, и с деревом бодхи над головой. Он всматривался в свои взаимоотношения со всем окружающим миром очень просто и прямо. Кто-то спросил Будду на заре его просветления: “Каковы твои доказательства? Как нам узнать, что ты просветленный?” Он коснулся рукой земли: “Эта твердая земля - мой свидетель. Эта плотная земля мой свидетель, эта самая земля - мой свидетель”.

Здоровое, точное и определенное, свободного от какого бы то ни было легкомыслия, - но опирающееся на то, что есть,  - таково состояние пробужденности.
Дыхание есть объект медитации, но то окружение в котором происходит дыхание, так же является частью медитации.
Нам нужно постигнуть, что в пространстве существует материя, что материя не предъявляет никаких требований к пространству, а пространство не предъявляет никаких требований материи. Это взаимно открытая ситуация. Все основано на сострадании и открытости. Состраданию не свойственна особая эмоциональность в том смысле, что вы должны чувствовать себя плохо, когда кто-то страдает, что вы находитесь в лучшем сравнительно с другими положении и потому обязаны им помогать. Сострадание есть такая полнейшая открытость, когда у вас нет чувства территории.  И это идет настолько далеко, что Будда вряд ли обладал индивидуальностью. Он был всего лишь песчинкой в огромной пустыне, и благодаря своей незначительности он стал “мировым просветленным”, ибо в этом состоянии не никакой битвы. Дхарма, которой он учил, была бесстрастной, лишенной агрессивности. А страсть полна желаний, она рвется на чужую территорию.
Поэтому, наша медитация оказывается практикой бесстрастия, отсутствия агрессивности. Она имеет дело с духом обладания, который заявляет: “Вот мой духовный путь, и я не хочу вашего вмешательства”. Но духовность - это ситуация с широким полем зрения; там вы можете свободно приходить и уходить, ибо ваши отношения с миром открыты. Это абсолютное ненасилие.

2. Героизм

Подготовка к пути Бодхисаттвы заключается в объединении тела и ума: тело работает для ума, а ум для тела. Практика Хинаяны, саматха и випашьяна делают ум точным, спокойным и ровным в положительном смысле: он пребывает как раз здесь, не мечтает, не спит, не воспринимает окружающее через дымку. Мы можем как следует заварить чашку чая, как следует сварить еду, правильно подать ее, потому что тело и ум синхронизированы.
И тогда мы готовы совершить прыжок на путь Бодхисаттвы, раскрыться для радости труда с живыми существами, включая и самого себя. Бодхисаттва устанавливает дружбу с самим собою, как и с другими людьми. Для него не остается никаких таинственных уголков, внушающих подозрения; не могут возникнуть никакие неожиданности, которые разрушили бы духовное понимание Бодхисаттвы, его достоинство и героизм. Это первая ступень, первый бхуми, или духовный уровень.

“Бхуми” - санскрит, или тибетское - “са” - означает “земля”, “почва”, “уровень”, т. е. почва на которой вы можете установить отношения с самим собой и с другими. Это эквивалент глубинного здравого смысла, фундаментальное пребывание здесь. Поскольку Бодхисаттва знает свое тело и свой ум, знает, как относиться к ним обоим, весь процесс становления получается “искусным средством” благодаря такой трансцендентной безопасности. Это похоже скорее на пребывание в безопасном месте, чем на наблюдение за собой с целью удостовериться в том, что все идет прекрасно. Такая бесспорная безопасность приходит благодаря уяснению того, что вы пробились через нечто. Вы оглядываетесь назад и понимаете, что все время были невероятным невротиком и параноиком, следили за каждым своим шагом, опасаясь, что можете утратить душевное здоровье, что ситуации постоянно чем-то вам угрожают. Теперь вы свободны от всех этих опасений и предвзятых мнений; вы обнаружили, что у вас есть нечто такое, что можно отдать, что вам нет необходимости требовать чего-то от других, нет надобности все время чего-то желать. Впервые вы богаты, вы обладаете глубинным здоровьем. У вас есть что предложить; вы способны работать со своими собратьями, с живыми существами, вам не нужно более успокаивать самих себя Но когда Бодхисаттва радуется своему богатству, его радость основана на переживании, а не на теории, не на принятии желаемого за действительное. Это так - знает он непосредственно, полностью. Он по-настоящему богат и потому может находить радость в великодушии.

На уровне первой ступени (бхуми) Бодхисаттва развивает великодушие. Он действует великодушно не для того, чтобы получить взамен, он просто проявляет великодушие и теплоту. Если вы проявляете добро к кому-нибудь в общепринятом смысле, такое отношение имеет оттенок презрительности; вы смотрите сверху вниз на того, кто менее удачлив, значит ниже вас. “Я богат, а вы нуждаетесь в помощи, потому что вы не похожи на меня”. ОН совсем не ожидает ничего взамен. Он может быть великодушным в физической сфере: давать пищу для ума, восстанавливать ваше душевное здоровье. Лучший вид великодушия, согласно писаниям, это работа над состоянием ума другого человека. Но Бодхисаттва не выходит за пределы своего собственного понимания, он считает себя скорее учеником, а не учителем. Не пытается он и покорить объект своего великодушия. Он осознает не только “я и они”, но так же и пространство, общее для дающего и получающего. Восприятие совместного пространства представляет собой действие обостренного понимания, праджня.

Радостное великодушие первой ступени сопровождается трансцендентным знанием, праджня. На уровне первой ступени праджня является преодолением границы между  медитацией и не медитацией, размыванием этой границы. Чувство, что мы находимся здесь, чувство осознания еще не возникает. На самом деле , когда он поднимается после медитации, принимая участие в повседневной жизни, это нисколько не меняет его душевного состояния. Его действия великодушия продолжаются постоянно. Бодхисаттва уже обладает остротой, пониманием, состоянием пробужденного ума.

Первый уровень (бхуми) описывается в писаниях как состояние, как если бы вы выпили полчашки чая, а другая еще не выпита. Вы заварили чай, попробовали и начали пить, но пока не выпили целую чашку. Вы заварили чай, попробовали и начали пить, но пока не выпили целую чашку. Вы задержались, однако, не в смысле какой-то ловушки, а в том, что вам нужно еще работать, чтобы допить оставшийся чай. Для завершения этого вам нужно сделать десять шагов. И потом вам остается только вымыть чашку и вернуть ее на место.

3. Глубинный разум земли.

Вторая ступень именуется “незапятнанный” бхуми, она включает в себя свойство “моральности” или “дисциплины”. Чистота Бодхисаттвы, на которую указывает свойство “моральности” (санскр. - шила Парамита), основано на дружбе с самим собой, на любви к самому себе. Вы составляете компанию самому себе, вы вдохновляете сами себе. Вам не нужно подчинять себя, чтобы избежать искушений или следовать правилам или законам. Вы находите искушения мало значащими, а линии и указатели - менее необходимыми, потому что естественно следуете образцам поведения, которые соответствуют ситуациям. Нет надобности стараться сохранять чистоту, применять к своему естественному состоянию какой-то очиститель. Незапятнанность или чистота второго уровня Бодхисаттвы оказывается реализованной тогда, когда вы узнаете свою природную чистоту.
Бодхисаттва находит радость в общении с людьми, он не считает сострадательное действие своим долгом; он не имеет никаких догм относительно того, как ему надо действовать или какими должны быть другие люди. Он не пытается реформировать или преобразить кого бы то ни было из-за того, что люди не соответствуют его модели. Если люди полны решимости обращать других по своему образу, это значит, что они стараются успокоить самих себя,  пользуясь обращением других, чтобы облегчить свои сомнения. Бодхисаттва не заинтересован в обращении; он уважает стиль жизни других людей, говорит их языком и дает им возможность развиваться в соответствии с их природой, а не делает из них отражение самого себя. Для того, чтобы избежать стремления обращать других, требуется огромная дисциплина; Бодхисаттва будет чувствовать сильное искушение говорить другим людям, какими им должно быть. Но  вместо того, чтобы действовать в соответствии с этими импульсами, Бодхисаттва рассматривает их как удобрения, подлежащие использованию, как выражение собственной неуверенности. Он более не нуждается в подкреплениях такого рода.
Легкомыслие для него тягостно. Существует качество “старого пса”: он просто находится здесь, полностью, надлежащим образом.

Дисциплина Бодхисаттвы заключается в том, чтобы надлежащим образом относится к земле, к своим внешним чувствам и уму. Он не заботится о психических феноменах или других мирах. Игнорирование земли в погоне за психическими феноменами подобно игре детей, которые пытаются найти золото в кольце радуги. Нам не следует проявлять заботу о космическом мире, о мире божеств, психических сил, ангелов и демонов. Делая это, мы можем утратить направление в физическом мире - мире, в котором мы живем, а в результате - безумие. Проверка разумности Бодхисаттвы заключается в том, как непосредственно он связан с землей. Все прочее уводит в сторону.

4. Терпение

До того как рассматривать третий уровень (бхуми) мне хотелось бы указать на десять ступеней пути Бодхисаттвы к просветлению, которые следует рассматривать как дорожные знаки, точки отсчета на карте, а не как события, отмечаемые празднованием, в роде дней рождения или окончания университета, На протяжении всего пути Бодхисаттвы нет никаких медалей за достижение. Каждая ступень, даже само просветление, напоминает различные стадии роста дерева. Первая ступень - переживание чрезвычайно яркое: это как бы внезапный взрыв радости, понимание, что вы можете быть великодушным, можете раскрыться, но следующие ступени менее яркие. Один бхуми является в вершине пика, за ним постепенно вырывается следующий бхуми, и вы пересекаете границу между ними очень незаметно, мало - помалу приходя к началу следующего бхуми. Будет легкомысленно спрашивать о том, в каком бхуми вы находитесь, или разрабатывать программу курсов с целью достижения дальнейших уровней. Это очень постепенный и незаметный процесс.
Терпение (Парамита - другой берег, связанная с первыми тремя бхуми) - оказывается в особом смысле близким к идее, что Бодхисаттва не желает быть Буддой, а предпочитает работать с живыми существами и спасать их от заблуждений. Терпение тоже подразумевает героизм в том смысле, что Бодхисаттва ничего не теряет: ему нечего терять. Практика медитации, связанная с терпением, работает с территорией. Нет территории вашей или чужой, каждый человек находится на ничейной земле.

5. Традиция

Вирья, Парамита (другой берег) четвертого уровня или бхуми, означает удовольствие от труда и упорную работу с любым материалом
Напротив, Бодхисаттва прочно укоренен в традициях своего общества, однако он не чувствует себя обязанным следовать им. Он не боится сделать новый шаг, но причина по которой он выходит из традиций, заключается в том, что он знает ее достаточно хорошо. Сначала мы должны вступить в традицию, понять ее вполне, понять свойственные ей глупые и мудрые аспекты, понять, почему люди загипнотизированы ее догмами; нам необходимо уяснить, какая мудрость - если она существует, - скрывается за догмой. А затем мы можем разумным образом выйти из традиции.
Мы просто можем пользоваться тем, чем является в качестве вдохновения. Таким образом, Вирья, четвертая ступень, - это радостная и трудная работа с любой основой для труда, которой мы располагаем: со своими неврозами, со свои здравым смыслом, с культурой, с обществом. Мы не придерживаемся сектантских различий, не утверждаем свое превосходство, а радуемся тому что есть и работаем с ним.

6. Дзен и праджня

Парамита пятого бхуми - всеохватывающее осознание. Это медитативное состояние в индийской традиции называется дхьяна, в китайской - чань, в японской Дзен. Все эти термины означают состояние полной вовлеченности без центра и периферии.
Итак, дхьяна или Дзен представляет собой состояние без наблюдателя. В поверхностном смысле, когда мы говорим об осознании, мы имеем в виду эгоцентрическое наблюдение: мы знаем, что делаем, знаем, где нам предполагается быть, как обращаться с ситуацией - это очень сложный процесс. Старание находится таким образом в состоянии тотального сознания - вещь очень трудная и сложная.

Осознание в смысле Дзен гораздо проще. Тибетское слово для этого состояния - самтэн. Сам - осознание, тэн - “сделать устойчивым”. Следовательно, самтэн означает устойчивое осознание, скорее здравое, чем невротическое осознание, осознание в том смысле, что существуют очень немного вещей, за которыми надо следить, потому что все упрощенно до одной-единственной ситуации. Если налицо простота и простор, действия Бодхисаттвы, Парамита, великодушие, терпение, энергия, дисциплина и т. д. видны как отличные друг от друга процессы. И если эти процессы имеют место в очень открытой ситуации, тогда не возникает никакого конфликта между великодушием, терпением и остальными качествами: они могут сочетаться и дополнять друг друга.

Простор дхьяны, или “всеохватывающего осознания” способствует дальнейшему развитию праджня; в этом проявляется и резкий, точный, жалящий аспект пространства, подобный свежему холодному зимнему воздуху, он чист, прохладен, ясен. Бодхисаттва подобен медовому сиропу, приятен, добр, мягок и в то же время неуловим. Праджня пронизывает любое тонко состояние ума, любой смысл невмешательства или манипуляций, любое значение фиксированных понятий.

По мере развития процесса проникновения праджня, начинает развертываться следующая ступень - седьмая бхуми, упая или “искусные средства”, совершенство в применении метода. В более ранних ступенях действия Бодхисаттвы - великодушие, - терпение и т. д. - были искусными, однако в них присутствовал элемент благочестия, некоторое чувство удовлетворенности, признание того, что его практика выполняет свои функции. Теперь мы видим, что в первых шести ступенях есть очень слабое, но глубоко скрытое ожидание конечно, чувство “этого” и “того” не бывает таким тяжелым и неуклюжим, как у людей, которые не являются Бодхисаттвами, но в то же время и неврозы Бодхисаттвы могут быть проявлениями духовного материализма. Они очень мягки и неотчетливы, их трудно уловить, потому что они содержат не двойственность вместе с ложными элементами. На этом уровне они склонны к значительной усложненности; чем более совершенными вы становитесь, тем тоньше оказываются ваши несовершенства. Таким образом, развитие “искусных средств” означает полный выход из сферы духовного материализма. “Искусные средства” являют собой метод проникновения праджня, а так же развитие чувства отсутствия “меня” и “другого”. Иначе говоря, уменьшается ощущение странствия, сокращается сеть указателей и проверочных пунктов, вы полностью настроены на то, что совершается по более высокой шкале.

Развитие упая - это не столько дело преодоление чего-то, сколько приобретение большого доверия, полной уверенности без указателей. Быть просто умелым - в этом заключается полное отсутствие помех. Мы не боимся жить. Мы должны принимать себя как воинов. Если мы признаем себя воинами, то нам открыт вход, потому что воин дерзает быть - он подобен тигру в джунглях.

7. Приближение к  просветлению

Парамита восьмого бхуми буквально значит “размышление о желаемом” или “наилучшие пожелания”.
На этой ступени Бодхисаттва обладает необычайной уверенностью, однако эта уверенность не имеет отношение к эгоцентризму. Его отправной пункт - не он сам, а живые существа в их всеобщности ; и он утрачивает разделение “этого” и “того”. Вероятно он и живые существа составляют одно и то же, поэтому он отбрасывает всякую проверку того, кто есть кто, что есть что, и не в следствии слепой веры, не в следствии заблуждения, а реалистически: потому что не существует никаких границ, определяющих территории. Будущая ситуация находится там, а нынешняя - здесь, потому что это так.
Парамита девятого бхуми - санскр. Бала, означает “сила”. Сила в этом смысле есть дальнейшее выражение правильности искусных средств. Искусные средства - это уверенность, дающая нам силу вскарабкиваться до вершины утеса, а “бала” есть уверенность, которая дает на способность прыгнуть.
Это кажется весьма дерзким решением, но поскольку здесь нет точки отсчета, ситуация оказывается чрезвычайно ординарной: вы просто делаете то, что нужно. В некотором смысле такое действие гораздо легче обычного, выполнить его проще, чем обдуманно заварить чашку чая.

Движение за пределы этого уровня не сопровождается самоосознанием; но даже безличное осознание становится еще одним видом самоосознания. Наш путь становится эволюционным процессом, в котором начинает развиваться дальнейшая сила, совершенная, просветленная сила. Она-то и ведет нас к десятому бхуми, или дхармамегха, т. е. “облаку дхармы”, к развитию Парамита шее, или мудрости (санскр. джнана). Мудрость - это отсутствие отождествления с учением, с путем, с техникой. Бодхисаттвa более не отождествляет себя с путем, потому что он  сам стал путем. Он есть путь. Он работал над собой, шел по самому себе, пока не сделался путем, а так же повозкой и тем, кто на ней едет - всем этим одновременно. Он и есть видение, энергия, искусные средства, великодушие, знание, всеохватывающее осознание. Это состояние невыразимо могуче; но в то же время, находясь в десятом бхуми, Бодхисаттва бессилен, ибо полностью обусловлен путем Будды. Это может звучать парадоксом, но дело обстоит именно так.
Управление миром становится выражением здравого смысла, потому что нет и отправных пунктов, против которых надо сражаться. В целом процесс жизни Бодхисаттвы есть нечто логичное и нечто необыкновенно нелогичное.

Этот ум, исполненный боязни,
Уложи в колыбель любящей доброты
И вскармливай густым и сияющим молоком безграничной уверенности.
В прохладной тени беспечной радости
Овевай его опахалом счастья.

Погруженность в настоящее

Погруженность в настоящее, или магия текущего мгновения, – вот что соединяет мудрость прошлого с настоящим.

   В своем странствии по жизни человеку необходимо преодолеть невротическую привязанность – желание оставаться чьим-то ребенком.

   Испытать погруженность в настоящее можно через осознание, что именно этот самый момент, именно это мгновение вашей жизни всегда есть подходящий. Поэтому очень важно не забывать, где вы находитесь и что вы такое – здесь и сейчас.

Вот почему так важна ваша семейная обстановка, ваша повседневная домашняя жизнь. Вы должны считать свой дом священным, видеть в нем драгоценную возможность погрузиться в настоящее. Правильное понимание священного начинается с очень простой вещи – с проявления интереса ко всем деталям собственной жизни. Такой интерес – это обыкновенное осознание всего, что происходит в повседневной жизни. Осознавайте момент. Такое осознание снимет препятствия к погружению в настоящее, вы станете испытывать бодрость именно теперь – то есть постоянно!
Единственный ответ – живите в настоящем. Теперь – вот ваше ключевое понятие.
   Теперь – это подлинное настоящее. Если вы не способны почувствовать настоящее, значит, находитесь в состоянии распада, потому что ищете какое-то другое настоящее, а оно невозможно. Если вы продолжаете искать что-то иное, результатом окажется только прошлое или будущее.

Отредактировано Соня (Воскресенье, 28 июня, 2020г. 00:20)

Проблески  Абидхармы - Чогъям Ринпоче  Трунгпа

Полностью - тут:
http://spiritual.ru/lib/trungpa_abidharma0.html

Проблески  Абидхармы
Чогъям Ринпоче  Трунгпа

В начале практики вы больше воображаете, нежели медитируете реально.
Некоторые люди обнаруживают себя в большом испуге. Вы
Вы совершенно не уверены в том, во что вы вовлечены. Но это является единственным путем вхождения в практику. Бытие дураком становится тогда средством продвижения.
Глупость изнашивается и за ней украдкой проглядывает дело. Это похоже на изнашивание ботинок – ваши настоящие ноги начинают появляться за вашими ботинками.

   Вы видите, что существует громадное количество запутывающего страха, так что требуется некоторое количество безопасности. Данный частный ответ не решает все наши вопросы безопасности. Он реально не обещает чего-либо, он просто толкает вас за борт. Он выявляет ситуацию испуганности и потребности в безопасности. Когда же мы идем не в ногу с интересом безопасности и хотим быть неспокойными и неровными – личностными, какие мы есть – имеет место определенная релаксация. В это время начинает развиваться реальное отношение к своей ситуации.

   Большой проблемой является то, что духовное учение может быть использовано, как путь обеспечения безопасности себя, достижения более высокого уровня стабильности через призму эго. Это является нашей неизбежной отправной точкой. Мы не можем игнорировать или отбросить ее. Мы должны начать с ошибок, и это всегда является проблемой. Имеется страх и потребность в безопасности, что делает принятие спонтанности чрезвычайно трудным. Как говорится в дхаммападе, «тот, кто знает, что он дурак, в действительности мудр».

o Глава 1. Форма

   Начнем с обсуждения происхождения всех психологических проблем, возникновения невротического ума. Это – тенденция идентифицировать себя с желаниями и конфликтами, относящимися к внешнему миру. И немедленно встает вопрос о том, действительно ли такие конфликты существуют внешне, или же они внутренние. Эта неопределенность сгущает чувство существования некоторого рода проблемы. Что реально? Что не реально? Вот наша постоянная величайшая проблема. Проблема эго.

   Абхидхарма во всем своем содержании вместе со всеми деталями основывается на позиции «неэговости». Когда мы говорим о неэговости, это не означает только отсутствие эго самого по себе. Это также означает отсутствие проекций эго. Неэговость приходит в какой-то мере как побочный продукт видения преходящей, призрачной природы внешнего мира. Коль скоро мы занялись рассмотрением проекций эго и увидели их преходящую и призрачную природу, то у него нет отправной точки, ничего, с чем бы оно соотносилось. Понятие внутреннего и внешнего взаимозависимы: начинается эго – и начинаются его проекции. Эго ухитряется поддерживать свою идентичность посредством проекций. Когда мы способны видеть наши проекции как несубстанциональные, эго становится призрачным.

   Согласно Абхидхарме, эго состоит – в одном из своих аспектов – из восьми видов сознания. Существует шесть чувственных сознаний (мыслящий ум принимается в качестве шестого чувства). Затем, существует седьмое сознание, которое имеет природу неведения, помраченности, неупорядоченности. Этот помраченный ум является всеобщей структурой, которая пронизывает шесть чувственных сознаний. Все чувственные сознания возникают из данной омраченной ситуации отсутствия ясности в том, что вы делаете. Седьмое сознание – это отсутствие точности. Оно очень слепо.

   Восьмое сознание – это то, что вы могли бы назвать общим (бессознательным) основанием всех сознаний. Именно это основание дает возможность функционировать всем семи. Это основание отличается от базисной основы, о которой я иногда говорил, – она является задним планом всего существования и содержит как самсару, так и нирвану. Восьмое сознание не является столь основополагающим, оно – некий вид вторичного базисного уровня, где уже началось заблуждение, и это заблуждение дает возможность функционировать другим семи сознаниям.
   Существует эволюционный процесс, начинающийся с данного бессознательного основания, восьмого сознания. Из него возникает помраченное сознание, затем шесть чувственных сознаний. Даже шесть чувств развертываются в определенном порядке согласно уровню переживаемой интенсивности каждого из них. Наиболее интенсивный уровень достигается вместе со зрением, которое развивается последним.

   Восемь типов сознания можно рассматривать, как находящиеся на уровне первой из пяти скандх – формы. Они являются формой эго, осязаемым его аспектом. Они составляют окончательный, основополагающий элемент эго – что касается закладывания основы эго; это не столь уж глубоко, но все же с относительной точки зрения они действительно включают что-то фиксированное, что-то определенное. Я думаю, что для перспективного видения было бы неплохо обсудить вкратце возможное основание (даже хоть учение абхидхармы и не говорит о нем много) – всепроникающее базисное основание, которое мы только что рассмотрели по контрасту с восьмым сознанием. Базисное основание совершенно не зависит от относительных ситуаций. Оно является естественным бытием, которое просто есть. Из базисного основания возникают энергии, являющиеся источником развития относительных ситуаций. Искры дуальности, интенсивности, отточенности, вспышки мудрости и знания – все виды явленного приходят отсюда. Итак, базисное основание – источник как заблуждения, так и освобождения. Как освобождение, так и заблуждение являются той энергией, которая есть постоянно, которая искрится, и затем возвращается в свою базисную природу подобно облакам (как их описывает Миларепа), неожиданно возникающими из неба и исчезающими в него.

   Что касается основания эго – восьмого сознания, – оно возникает, когда энергия, вспышками выплескивающаяся из базисного основания, осуществляет некое ослепляющее действие, замешательство. Это замешательство становится восьмым сознанием, базисной основой эго. Доктор Гюнтер называет его «замешательство-заблуждение». Это та ошибка, которая проистекает из замешательства – некоторого вида паника. Если бы энергия могла двигаться со своей собственной динамикой скорости, то не было бы никакой паники. Это напоминает быстрое вождение автомобиля, когда ваша Скорость соответствует вашей способности управлять машиной. Но если вдруг вы запаниковали с мыслью, что вы движетесь слишком быстро, – вы бессознательно давите на тормоз, и возможен несчастный случай. Что-то внезапно застывает и привносит замешательство – замешательство незнания, как быть в этой ситуации. Тогда ситуация берет верх над вами. Не пребывая вместе с вами, проекции берут над вами верх. Тогда неожиданная сила проекций возвращается к вам, как ваше действие, создающее чрезвычайно мощное и оставляющее след замешательство. Это замешательство действует как базисная основа – вторичная базисная основа эго, производная от изначального базисного уровня.

   Итак, эго в конечном счете относительно, и является источником всех относительных понятий во всем мире. Без эго у вас не критериев, понятий для сравнения. Вещи начинаются с эго – относительности. Даже нирвана начинается так. Когда появляется эго, нирвана, другая сторона этой монеты, начинается тоже. Без эго не может быть никакой вещи вроде нирваны или освобождения, так как без относительности свободное состояние было бы неотличимо от остальных. Так по мере развития эго начинается существование свободы и тюрьмы, эта относительная ситуация содержит основные качества неведения.

Коль скоро существует замешательство, то начинается и изумленное желание узнать где вы были, кто вы есть, и где вы есть. Но природа замешательства заключается в том, что вы не хотите возвратиться и узнать вашу первоначальную ситуацию – вы не хотите все разрушить и вернуться. Так как вместе с замешательством вы создали нечто закрытое, вы хотите проигнорировать историю событий, приводящую к этому. Вы хотите выставить самое лучшее из настоящего момента и уцепиться за него. Это и есть игнорирование – отказ от возвращения из-за его чрезмерной мучительности и перепуга. Как говорят, «неведение есть блаженство». Игнорирование неведения является блаженством – по крайней мере с точки зрения эго.
Однако в перспективе ваджраяны неведение видно не только под углом развития эго, но также и как заключающее в себе потенции мудрости. Но в восьми сознаниях действительно существует возможность перехода в мудрость.

   Мудрость обращения с ситуациями, как они есть (а это и есть мудрость), заключает в себе громадную точность, которая не может придти откуда-либо еще, кроме как из физических ситуаций зрения, обоняния, ощущения, осязаемых объектов и звуков. Источником мудрости является земная ситуация реальных вещей, как они есть. Вы можете становиться полностью идентичными с обонянием, зрением, звуком, и ваше знание о них прекращает существование, – ваше знание становится мудростью. Вы становитесь полностью едины с ними, полностью поглощаетесь звуками, запахами, зрительными видениями и т.д. Этот подход находится в самой сердцевине принципа мандалы в учении ваджраяны. В то же время величайшее значение, придаваемое шести чувственным сознаниям в Абхидхарме, имеет конкретное значение в приложении к практике медитации и тому, как личность относится к своим переживаниям. Оба уровня учения делают сильное ударение на прямой связи с практическим аспектом переживания.

  Вопрос: Можете ли вы дать конкретный пример, показывающий как скандхи входят в игру – форма, чувствование, восприятие и т.д
   Ответ: Процесс, который здесь имеет место, происходит в мгновение сознания, длящееся около 1/500 секунды. Вначале у вас есть впечатление чего-то – чистый бланк, ничего определенного. Затем вы пытаетесь относиться к нему, как к определенности: все наименования, которым вас выучили, возвращаются к вам, и вы вешаете ярлык на эту вещь. Вы клеймите ее этим ярлыком – и тогда вы знаете ваше отношение к ней. Она нравится или не нравится вам в зависимости от прошлых ассоциаций.
   Здесь самый-самый первый пробел, бланк, продолжающийся миллионную долю секунды; это медитационное переживание изначального основания. Затем, в следующий момент, возникает вопрос – вы не знаете кто, что и где вы. Следующим моментом является идея нахождения некоторой связи. Вы немедленно посылаете ваше послание к памяти, к ассоциациям, заученным вами. Вы находите определенную категорию или определенный ярлык, которому вы были обучены, – и штампуете это что-то. И сразу же появляется стратегия отношения к факту в терминах нравится – не нравится. Весь процесс происходит очень быстро. Это просто всплеск, вспышка.

o Глава 2. Чувствование

  Понимание паттерна чувствования ум/тело очень важно в связи с медитацией. Интуитивный вид медитации задействует телесный уровень чувствования, особенно телесные ситуации приятных ощущений, боли в ногах, тепла и холода в комнате и т.д.
   Ум – это эмоциональное, воображаемое или мечтательное качество. Обычно тело также является качеством ума. То есть, мы не переживаем в чувствовании тело, как оно есть, мы переживаем нашу версию тела. Здесь уже действует основополагающая точка зрения эго, основанная на относительных критериях, разделяющих это – и то. Основное искажение уже присутствует здесь вместе с первой скандхой – формой. Непрепятствующее пространство вещей, как они есть, уже искажается к моменту появления чувствования. Во всяком случае, мы погружены в эту ситуацию и ничего не можем поделать – как люди, в растерянности стоящие перед фактом уже случившегося. Но при более основательном рассмотрении втянутость в чувствование оказывается очень детской. Когда мы действительно видим чувствование – оно оказывается обманчивым в фундаментальном смысле. Когда мы говорим о чувствовании, в основном мы думаем о терминах чувствования по отношению к чему-либо еще. Вы влюбляетесь в кого-то. Вы сердитесь на кого-то. В таком представлении другая личность получается всезначимой, а вы – незначительной. С другой стороны, когда вы чувствуете себя обойденным или вы хотите быть любимым, – вы всезначимы, а другие незначительны. Чувствование играет в эту интровертно-экстравертную игру, в которой делает себя важным, отражаясь от «другого». В действительности же, все весьма далеко – никто, кроме вас не включен в это. Вы одни сами через себя создаете всю игру.

Итак, понимание чувствования очень много открывает относительно того, как вы связаны с вещами. Чувствование содержит притворство, что вы включены в игру с кем-то; но на самом деле вы просто бьетесь головой о стену. Вы углубляетесь дальше и дальше, рассчитывая достичь чего-то, но в конечном счете вы бьетесь головой о стену. Не существует ответа на поиски чувствования, никакого спасителя для него.

   Именно поэтому будда-дхарма является атеистическим учением. Вы должны принять, что наше путешествие – одинокое путешествие. Изучение второй скандхи – чувствования – может быть чрезвычайно важным в том, чтобы помочь нам осознать наше одиночество на всем пути, независимость ни от кого. И все-таки мы пытаемся биться обо что-то все время.

   Итак, возвращаясь к развитию чувствования ума/тела, можно сказать, что аспект ума обеспечивает гигантские ресурсы для этого иллюзорного процесса, неисчерпаемые источники мечтаний и воображения. Это распространяется на ситуацию, создаваемую наркотиками вроде кислоты, которые могут производить все типы якобы творческих визуальных переживаний. Можно получить переживание постоянного раскрывания зрения, обоняния, звука, – прекрасное, подобно непрерывному раскрытию цветка. Этот тип чувствования на уровне ума – в обычных ситуациях, в наркотическом переживании, в медитации, – все это уровень духовного материализма. Духовный материализм означает рассмотрение переживаний сквозь призму их возможной выгоды для эго – качества, присущего всем скандхам. Духовный материализм имеет тенденцию относить все духовное к миру сна или рая, к чему-то, не имеющему никакого отношения к телесным ситуациям, к чему-то всецело обходящему обыденность.

   Телесный аспект чувствования связан с актуальным отношением к вещам. Этот элемент становится много живее в следующей скандхе, которую будем обсуждать далее, – в восприятии. Данные переживания настоящих вещей, вещности и твердости и стабильности, как я уже говорил, не являются вещами, как таковыми, но нашей их версией. Мы думаем, что это твердое, мы думаем, что это вещь. Однако связь с телесным аспектом чувствования является в духовном смысле весьма побуждающей и открытой.

Предположим, внезапно мы заболеваем и чувствуем боль в нашем теле. Тело состоит из разнородных элементов и боль заставляет нас почувствовать связь с действительной реальностью, а не с чем-то воображаемым, нереальным. Каким-то образом прямое отношение к телесному аспекту чувствования значительно ближе подводит к реальности.

   Боль или удовольствие не должны быть относительной вещью. Может быть только независимая боль, независимое удовольствие. Мы можем быть в состоянии переживать боль или удовольствие без чувствования.
Но страх некоторых людей происходит из боязни неизвестной ситуации. Они испуганы этим пространством, поскольку им незнаком другой аспект эго, не имеющий надежды или страха. Если они получат проблеск возможности боли и удовольствия без надежды и страха, это кажется им демоническим. Конечно, там нет ничего, чем можно было бы закрыться. Если вы отбрасываете надежду и страх, тогда боль и удовольствие остаются такими, какие они есть. Нет никакого пути относиться к ним, кроме прямого.

ум более близок к удовольствию, поскольку он привлекается воображаемым. Ум привлекает образ того, что могло бы быть хорошим, он надеется на возможность получения чего-то. Но тело в большей степени реалистично, оно постоянно возвращает нас к тому, перед чем мы находимся.

Иными словами, никому не нравится смотреть в лицо реальности. Реальность является физической, телом, формой первой скандхи, которую мы создали вначале. У нас есть тело, «я есть то, что я есть». Это похоже на индивидуальное божественное сознание. Если уж вы имеете «я есть то, что я есть» – тогда все очень определенно.

Все дело, оказывается, в том, есть или нет у нас отвага быть тем, кто мы есть, и стремление пренебречь дуальностью того и этого. Мы принимаем наши негативные стороны и тот факт, что мы дураки. Хорошо, это чудесно. Мы используем это, как часть медитационного процесса. Несмотря ни на что мы намерены все продолжать, продолжать, продолжать и продолжать, – стыдясь этого или гордясь им. Мы собираемся просто продолжать, продолжать и продолжать.

Глава 3. Восприятие
   
  Эго распространяет свою территорию настолько далеко, насколько может, – пытается навешивать ярлыки и определять столько, сколько возможно. Автоматически развиваются понятия большого и малого, большего и меньшего. Даже понятие меньшего может помочь определить большую территорию. Так развиваются эти полярности.
   Далее, пятым аспектом восприятия является абсолютное ничто. Абсолютное ничто здесь является, так сказать, искрой пронизывающего интеллекта, связанного с изначальным основанием.

  Переживание абсолютного ничто означает оставление даже надежды или страха и прекращение восприятия в смысле схватывания чего-то или цепляния за что-то. В этом переживании вы просто пытаетесь быть достаточно храбрыми, чтобы немного отпустить ваше схватывание, чтобы просто присматриваться, принюхиваться открытее в отдельностях, немножко поплавать. Этот аспект восприятия означает начало истинной храбрости. Такой вид храбрости происходит из татхагата-гарбхи, природы будды, основополагающего интеллекта. Именно основополагающий интеллект начинает проявлять эту храбрость. В целом, любое понятие исследования или возможности в отношении к эго и проекциям, как считается, вдохновлено просветленным умом.
Абсолютное ничто –последняя стадия в развитии восприятия.

Вопрос: Не могли бы вы еще повторить непроявление?
   Ответ: Оно должно иметь отношение к страху, оно основывается на страхе утраты твердой ситуации. Отвердевшее пространство есть надежда. Оно обнадеживающе в том, что вы умудряетесь отвердить пространство в качестве некой опоры. В непроявлении вы ничего не нашли и у вас полное отчаяние и отбрасывание надежды. Но это хитрость эго, потому что оставление надежды – само по себе цепляние за что-то.
  Вопрос: Находится ли данный тип восприятия, о котором вы только что говорили, в стороне от ограничений эго?
   Ответ: Это становится вдохновением. Вне эго восприятие становится вдохновением. Но так получается на тантрическом уровне, который может быть слишком трудным для понимания.
   Вопрос: Вдохновение для чего?
   Ответ: Для него самого.

Отождествление должно быть открытым, бесцентровым другими словами, без наблюдателя. В этом все дело. Если нет наблюдателя, то отождествление становится реальным, действительно создавая контакт с вещами как они есть. В случае же отождествления внутренним образом вы отождествляетесь согласно определенным понятиям, согласно вашим собственным категориям.

Вопрос: А как в другом случае? Является ли отождествление внешним образом просто осознанием происходящего, без какого-либо затвердения?
   Ответ: Вы не наблюдаете ваше тело и ваше физическое движение при распиливании дерева, но вы просто становитесь одним с деревом. Вы не наблюдаете себя идентифицирующимся (отождествляющимся), а становитесь полностью одним с действием или объектом.

Вопрос: Как же тогда Будда возле источника учил женщину чувствовать веревку и внимать движению доставаемый воды? Как быть с практикой полноты внимания?
   Ответ: Здесь есть сходство с использованием дыхания в медитации – движение двух рук, как посторонних. Нет никакого касательства к моим рукам и ко мне, это просто две руки, совершающие регулярное функциональное действие – доставание воды.
   Вопрос: И при этом ничего не должно выстраиваться? Никакая территория или чувство собственности?
   Ответ: Ничто не выстраивается таким образом. Дыхание есть просто происходящее там дыхание. Это совершенно не мое дыхание и я не должен дышать как-то специально.
   Вопрос: Стать одним с деревом – не опьянение ли это?
   Ответ: Можно сказать, что да. Раз уж вы в переживании, есть определенные логические паттерны, которым вы следуете, и они становятся непрерывным созидающим процессом – вы начинаете видеть полноцветность и живость вещей.

   Вопрос: Не могли бы вы коснуться связи между страхом и отождествлением?
   Ответ: Если вы не согласовываетесь с собой, вы можете впасть в панику. Внезапно вы прекращаете отождествление – вы боитесь, что что-то неправильно, вы начинаете терять опору. Так случается потому, что при отождествлении почва безопасности уходит из-под ваших ног.

просветленный ум должен быть частью нашего повседневного эгоического переживания. Переживание пробужденного ума чрезвычайно просто, оно не должно быть драматическим, разительным. Самые слабые выражения разума являются частью пробужденного ума. Нет необходимости выстраивать мифическое понятие просветленного переживания.

***===***

Глава 5. Медитация

   Я думаю, фундаментальной проблемой всех нас является то, что мы слишком критичны к себе, вплоть до того, что даже становимся своими собственными врагами. Медитация – путь прекращения этой вражды, путь принятия себя, путь дружбы с собой. Мы можем найти себя не столь плохими, как нам говорили до сих пор. Мы также должны открыть, что медитативная практика не есть нечто столь экзотическое, возвышенное и недостижимое, что мы не можем ее уловить. Медитативная практика – это нечто, происходящее на персональном уровне. Она включает интимные отношения с самим собой. Вовлекается глубокая интимность. Ей нечего делать с достижением совершенства, достижением каких-то абсолютных состояний и прочего. Она – глубокое проникновение в то, что мы есть, должным образом и во всей своей полноте. Это просто дружба с самим собой.

   Пока мы не в состоянии сделаться своими собственными друзьями, нет никакой надежды. Если отворачиваешься от себя, как от безнадежного, даже злодея, то не сделаешь даже первого шага. Приняв такую позицию, мы постоянно должны искать что-то лучшее, чем мы сами. И эта попытка обогнать самих себя на месте может продолжаться непрерывно. Фактически, только это мы и делаем.

   Итак, медитация, есть вхождение в контакт с действительной ситуацией нас самих – сырыми и грубыми, болезненными и раздражающими, – всеми этими отвратительными вещами, продолжающимися в нашем состоянии бытия. Но даже, если наше состояние бытия отвратительно, нам следует вглядеться в него. Увидеть его – это прекрасно. Открыть, что подобные вещи существуют в обычной ситуации – поистине прекрасно. Это другое измерение естественной красоты. Люди говорят об уважении к красоте природы, покоряют вершины гор, любуются жирафами и львами в Африке, но никому не приходит в голову так же оценить по достоинству и свою естественную красоту. А она в действительности более прекрасна, чем флора и фауна, более фантастична, гораздо более мучительна, многоцветна и восхитительна и т.д.

   Буддийская традиция доносит до нас открытия великих Учителей, которые прошли через этот процесс в прошлом, на рекомендует нам простые медитативные техники, такие как аннапаннасати, идентификацию с дыханием и несколько типов практик полноты внимания. Эти практики ценны в нашей действительно психологической ситуации.
Наша сегодня существующая ситуация, кто мы есть сейчас – вот наша первая опора.
И мы начинаем с простой техники хождения или дыхания. Это совсем недорого.
Это вполне естественная вещь. Мы можем дышать и ходить – ведь все равно нам надо дышать и нам надо ходить. Оказывается, что это отправная точка медитации.

   Связь медитации со скандхами в этом смысле очень интересна. Чем больше мы проникаем в грубые, неприкрытые основные элементы, составляющие нас самих, тем больше мы соотносимся, устанавливаем связь со скандхами. Мы не можем установить связь со скандхами, если они замаскированы или обложены комментариями. Только тогда можно подойти к ним, когда они предстают во всем своем обнаженном и грубом виде. Мы пытаемся обойти игнорирующий аспект тупости, которая и есть главная наша боль или фундаментальная двойственность. Мы пытаемся связаться с доступной нам телесной ситуацией дыхания или хождения. Это весьма прямое и естественное желание. Они есть простой источник окончательной духовной красоты. Это просто лишь дыхание, ходьба, идентифицированные с простым процессом бытия. В простой медитативной практике дыхания и ходьбы соблазны не заявляют о себе, поскольку они в действительности не точны. Они не обладают той точностью, которую приносит медитация – остротой, пробужденностью и абсолютно точным качеством обращения с действительной ситуацией, как она есть. Если мы не теряем этого, нам больше ничего и не нужно.

o Глава 6. Сознание

Поначалу человек должен практиковать медитацию исключительно на мыслительном уровне, уровне дневных мечтаний. Это всего лишь претензия на медитацию; он делает вид, что медитирует. Но благодаря этой претензии, этому внушению, что вы практикуете медитацию, сознание трансформируется. Таким образом сеть подсознания, а также сознания постепенно прорывается. Скорость самого сознания замедляется, а затем человек проникает книзу.

Но медитация – это акт недвойственности. Техника, вами используемая, не должна быть отдельной от вас; это – вы, вы есть техника. Медитирующий и медитация – одно. Сюда не включено отношение.

В дополнение к сидячей форме медитации имеется медитационная практика в повседневной жизни панорамного осознавания. Этот особый вид практики связан с идентификацией с видами деятельности, в которые вы вовлечены.

   Вопрос: Я бы хотел выяснить относительно полноты внимания (mindfulness) и осознавания (awareness). Практикуется ли это при выполнении повседневных дел, простых вещей? И является ли тот момент, когда забываешь, что делаешь и погружаешься в дневной сон, моментом, когда следует начать практику осознавания?
   Ответ: В полноте внимания имеется весьма определенная энергия; замечается каждое движение, каждая мгновенная деталь. В случае практики осознавания вы имеете общие очертания того, что вы делаете, которые охватывают, естественно, и детали. В практике осознавания в повседневной жизни в некоторый момент блуждающий ум как таковой, сам ум дневного сна, обращается в осознавание и напоминает вам. Если вы совершенно одно с идеей осознавания как очень близкого (вам), это – истинная практика. В надлежащей практике осознавания вполне правильное отношение состоит в том, что осознавание двигается к вам, а не вы двигаетесь к нему. Если же вы пытаетесь присвоить и владеть осознаванием, если вы относитесь к нему как к «моему осознаванию», тогда оно удаляется от вас.

Вы начинаете с некоторого рода амбиции. Затем на определенной стадии медитация становится инстинктивной, тогда вы не можете не медитировать – это просто случается с вами.

Вы начинаете с честолюбия, а затем медитация начинает, так сказать, просачиваться в вашу систему. Постепенно ваша система начинает требовать медитации. Это своего рода привыкание, начинается вид инфильтрации, пропитывания всей системы. Это то, что происходит с бодхисаттвами. Они принимают клятву не достигать просветления, но однажды они обнаруживают, что каким-то образом они достигли просветления, потому что практика полностью пропитала всю их систему. Их поведение становится совершенным воплощением дхармы.

o Глава 7. Благоприятное совпадение

Однако возможно переживать каждый момент, как имеющий в себе индивидуальность. Как только вы в ситуации, вы двигаетесь вместе с ее уникальными паттернами, ее неповторимыми текстурами и так далее. Эго же находит признание уникальной индивидуальности каждой ситуации крайне угрожающим. Но путь – это указанное выше отношение к каждой ситуации, как она есть. В этом много движения. Вы постоянно предстаете перед лицом какого-то драматического события.

  Вопрос: Но тогда нет никакого другого руководства кроме того, что есть в каждой ситуации?
   Ответ: Это гораздо более определенный вид руководства, чем при наличии карты или кальки, которым должно следовать. Это реальное руководство. Боль будет реальной болью, а удовольствие – реальным удовольствием. Замешательство будет реальным замешательством. Каждая ситуация будет подлинной ситуацией, точной ситуацией, это и есть водительство; это паттерн, с которым вы идете. Оглядываясь назад, мы обнаруживаем, что все ситуации, в которых мы имели ощущение совершаемого путешествия, были ситуациями постоянного проживания в настоящий момент. Совсем отсутствовало ощущение включенной предопределенности предназначения. Настоящая ситуация есть как место назначения, так и путь.

Многие люди желают сейчас обеспечить безопасность своего места назначения в будущем. Глядя на вещи таким образом, мы умудряемся загнать себя в состояние паранойи и паники. Но если вы реально видите настоящую ситуацию, как она есть, то это всегда абсолютно простая ситуация.

Видите ли, ситуация очень проста. Когда возникает телесная боль или удовольствие, это очень просто. Вы только воспринимаете это и просто оставляете. Вы не должны пропускать это через какой-либо процесс. Каждая ситуация уникальна. Поэтому вы только идете вместе с ней, даете ей случиться согласно ее собственной природе.

  Вопрос: Мне кажется, что я не совсем понимаю, что вы имеете ввиду под «идти вместе».
   Ответ: Это вопрос принятия. Даже если принятие того, что случается, может вызвать замешательство, просто примите данную ситуацию и не старайтесь превратить ее во что-то еще, вовсе не пытайтесь превратить ее в образовательный процесс. Просто посмотрите на нее, воспримите, а затем оставьте ее. Если вы что-то переживаете, а затем отступаетесь от этого переживания, то вы обеспечиваете пространство между тем знанием и вами, которое позволяет всему просто взять свой курс. Неприсвоение подобно дрожжам в процессе ферментации. В этом процессе вызревает состояние ума, в котором вы начинаете надлежащим образом обучаться и чувствовать.

   Вопрос: Имеет ли значение, если неприсвоение вначале является лишь другой формой комментария? Или это неизбежно?
   Ответ: Вы не можете начать с абсолютного, окончательного совершенства. Быть совершенным не имеет значения. Только воспринимайте, переживайте и оставляйте. Не важно, как и что. Проблема в том, что мы всегда хотим начать с чего-то и в то же время хотим быть уверены, что то, что мы делаем, правильно. Но мы как-то не можем иметь такую страховку. Мы должны действительно использовать шанс и принять сырое и глубокое качество ситуации. У нас могла бы быть ситуация типа комментария, куда включен постоянный анализ. Но этот анализ является только частью процесса. Просто так это и оставьте. Это не должно стать финалом. Ничего плохого нет в вашем комментарии, пока вы не пытаетесь принять его как окончательное заключение.

Вопрос: В момент, когда этот комментарий существует, так сильно за него держишься.
   Ответ: Комментарий, не наделенный особой ценностью – это хорошо. Это просто болтовня. Это – о'кэй. Оставьте его в покое. Вам не следует отождествляться с этой энергией, которая проходит.
Отношение с настоящим моментом во многих случаях весьма трудное и болезненное. Хотя это и прямота, и открытость, и прямая дорога – это весьма болезненно. Это похоже на переживание бардо, упомянутое в «Тибетской книге мертвых». Перед вами сияющий свет, изливающийся на вас с образом определенного татхагаты. Итак – два выбора. Войдете ли вы в раздражающий свет или просто свернете на свет боковой дороги.

   Этот символизм из «Тибетской книги мертвых» очень глубокий для нашей актуальной, повседневной жизненной ситуации. Он не должен относиться только к посмертному переживанию. Возможно, посмертное переживание только олицетворяет вид ситуации, когда выборы наиболее просветляющи или побуждающи и наиболее непосредственны. В нашей обычной жизненной ситуации мы должны открыться, исследовать и видеть, а затем отпустить себя. Без выбора не было бы никакого скачка и никакого момента отпускания. Поэтому именно благодаря выбору есть момент скачка и позволение всему случающемуся. Кажется, что это не особенно удобно, приятно и легко. С другой стороны это может стать вдохновляющим. Так по крайней мере можно было бы сказать.

Вопрос: Вы, по-видимому, говорите об открытии мудрости. Не могли бы вы рассказать об этом больше?
   Ответ: Раскрытие мудрости не имеет отношения к центрированному качеству эго. Фактически это совсем не есть открывание, поскольку вы не можете видеть, что вы открываете. Вы становитесь частью мудрости. Вы превосходите трансцендентальное знание праджни и достигаете джняны, реальной мудрости. Это кажется разочаровывающим, потому что вам бы хотелось видеть себя просветленными. Но это не возможно. Такое вознаграждающее переживание подтверждения, что вы наконец достигли просветления, что вы уже здесь – не возможно. Такое никогда не случается.

Это зависит от того, насколько вы серьезно подходите к выбору. Если вы не придаете большого значения выбору, ничто не сможет двигать вами или увлечь на боковой путь. Ко времени, когда появляются эти соблазны, вы в любом случае идете, идете прямо.

   Вопрос: Таким образом, предсказание не содержит ответ, а скорее является средством для выхода (из ситуации)?
   Ответ: Да. Предсказание подобно мечу. Так что вы делаете шаг и вы используете его. Вы отсекаете сомнение.

Видите ли, есть удивительная вещь относительно четырех благородных истин –они начинаются с дукхи (dukkha), боли. Они начинаются со дна, где наиболее важные вещи, а не с вершины, где все уже очищено, где сливки и тому подобное. Это начинается с примесей и минералов и всего, что опускается вниз на дно. Вы начинаете с грязной работы, но это само по себе становится ступенькой. А затем постепенно вы все больше и больше открываете вершину. И поскольку вы открываете верхний слой постепенно, он приходит не вызывая удивления. Если же начинаешь с красивых и богатых вещей в верхнем слое, тогда не хочешь опускаться вниз, потому что внизу можно обнаружить любые вещи. Не хочется входить туда. Начинаешь открывать, что там что-то подозрительно.

Итак, мы начинаем снизу, с наиболее грубой части. Это наша отправная точка. Вы не должны начинать с совершенного или прекрасного. Когда начинаешь снизу, вся структура, включая основание, становится устойчивой. Поскольку вы уже имели дело с наихудшими вещами, то что может быть хуже?

   В нашем виде учения мы могли бы начать со сливок. Но тогда личность не была бы удовлетворена сливками, потому что она бы не получила никакого впечатления об их ценности. Поэтому мы должны идти через весь процесс оценивания. Мы должны начать снизу, а затем подниматься. С точки зрения самого просветления это можно было бы назвать бесполезной игрой, но с точки зрения неочищенного, нераскрытого процесса это необходимо. Это игра, практика – это игра, но вы должны пройти через это.

o Глава 8. Практика и интеллект

   Дело в том, что некоторые вещи могут быть вне нашего постижения. Но если вам хватает дисциплины выслушать их, в определенный момент они начинают соответствовать вам. Они возвращаются к вам автоматически, сами собой, а не благодаря вашей попытке действительно настроиться на НИХ и работать над ними.

Медитационную практику вы начинаете, вводя себя в обуславливающий процесс. Однако в Результате такого действия само обуславливание истощается. Процесс обуславливания начинает давать ростки, но само обуславливание уходит. Тогда начинается брожение семян.

Этот вид обуславливающего процесса, о котором вы говорили, подобен медитации. Нравится вам или нет, вы продолжаете медитировать.

Если вы спросите личность: «Как ты знаешь, что ты есть то, что есть?», – наиболее простой ответ на это: «Я вижу себя в зеркале. Я есть то, что я есть. У меня есть тело». Но если вы попытаетесь пойти за пределы этого и отыскать некоторый дальнейший принцип обоснования, вы не обнаружите ничего. Вот почему Сутра Сердца говорит: «Нет ни глаза, ни уха, ни носа, ни языка, ни тела…» Ваш глаз –просто глаз, это не ваш глаз; ваш нос – просто нос, но это не ваш нос. Ничто не есть вы. Во всей системе вашего тела каждая часть имеет собственное название, собственное место. Оно состоит из множества вещей, но нет такой вещи как вы.
   Поэтому вы начинаете превосходить ум-тело, вашу собственную версию тела как плотной сплошной вещи, именно благодаря видению индивидуальности каждой частицы в теле. Но вы не должны разрушать тело, через тело вы учитесь.

Мы не столько трансцендируем понятие тела в целом, сколько пытается отойти от нашей тенденции укрываться в теле как в гнезде, от этого имеющегося представления у вас о полной безопасности, оттого что тело – защищенное место и оттого, что мы можем вернуться в него как в нашу крепость. Даже если мы выходим за его пределы, непрерывность не представляется большой проблемой.

Это не имеет никакого отношения к эго. Эго есть воображение централизованного укрытия, гнезда, которое дает надежную защиту. Вы пугаетесь мира вне ваших проекций, так что вы просто возвращаетесь в вашу комнату для сидения и окружаете себя комфортом. В связи с этим вопросом существует общее непонимание Буддизма. Люди удивляются: кто тогда, если нет эго, достигает просветления, кто выполняет все свои действия? Если у вас нет эго, как вы едите, как вы спите? В этом случае эго принимают скорее за физическое тело, а не за то, что оно есть – параноидный страховой полис, укрепленное гнездо эго. Ваше бытие может продолжаться без вашей постоянной защиты себя. Фактически вы становитесь более непобедимыми, если не защищаетесь.