Распятие, является уникальным символом в истории нашей цивилизации.
Увы, его общеизвестность и доступность закрепила в нашем сознании те его смыслы, которые были искажены стараниями уже ранних последователей Иисуса Христа.
Искупительная жертва – вот то, что возникает в сознании хоть как–то осведомленных людей при виде креста, с распятым на нём Иисусом.
Сама идея жертвоприношения стара как мир и появилась, видимо, вместе с самыми примитивными формами верований. Ублажать, угождать, добиваться расположения сверхъестественных сил первобытный человек начал, видимо, вместе с первым осознанием наличия таких сил.
После появления посредников, у которых наладить отношения со сверхъестественным получалось лучше (жрецы, шаманы) они стали исполнять роль передаточного звена при донесении жертвенных подношений.
Вслед за ними земные правители постарались приобрести статус не посредников, но представителей тех самых сверхъестественных сил, что и создало прочную ассоциативную связь: с неземными «органами» власти нужно решать все вопросы тем же способом, что и с земными правителями.
Практика успешного умиротворения светской власти через различного рода мздоимства, со временем укрепилась и за властью Божественной, войдя неотъемлемой частью в культуру многих народов.
С Богом надо было взаимодействовать по той же схеме, что и с вождём-царём, принося ему всякого рода «благодарственные дары» или «искупительные жертвы», сначала в виде человеческих жертвоприношений, потом в виде более «цивилизованных» подношений ритуальных животных, даров земли, воды и неба.
Всё всех устраивало и жертвенные модели поведения были неотъемлемой частью обрядов и культов; они составляли, хоть и не единственное, но обязательное условие благосклонного отношения Бога к индивидууму; от количества даров напрямую зависела и степень лояльности Бога к человеку. Подношениями обуславливалось благополучие в этой жизни и комфортное пребывание в «жизни иной».
Это прекрасно работало, пока две тысячи лет назад на нашей планете не воплотился Иисус и не сказал: «Бог есть любовь», - утверждая Евангелие спасения через веру, а не через жертву.
Иисус не просто провозглашал эту Благую весть, он жил в полном соответствии с ней, введя, например, среди близкого круга обычай празднования бескровной Пасхи.
Но Иисус был распят на кресте, и его последователи оказались в достаточно трудном положении, суть которого заключалось в том, что представление о Боге, - «…милосердном Отце», раскрытое нам Иисусом Назарянином, плохо стыковалось с теми представлениями о грозном и справедливом Боге - Царе, которые бытовали в то время среди евреев.
Гнев строгого и справедливого Бога, обусловленный греховностью человека, никак не вязался с бескорыстной и безусловной любовью Отца, и надо было достаточно быстро, соединить два эти представления, то есть, показать неразрывную связь старой и новой традиции.
Ранним последователям, которые радели за преемственность учений Иисуса положениям иудейской теологии, нужен был «повод» для перевода Бога из одного качества - в другое; из строго и справедливого Царя, он должен был убедительно превратится в милосердного и любящего Отца.
Для решения этой задачи, идея искупительной жертвы, традиционно присутствующая у евреев, подходила идеально: строгий и справедливый Бог, разгневанный греховностью человечества, посылает своего сына, который умирая смертью на Кресте, искупает вину всего человечества; увидев это, Бог меняет свой гнев на милость.
Приносимая жертва, через факт Божественного «прощения», обеспечивала трансформацию «рассерженного Царя» в «милосердного и любящего Отца».
Вроде всё гладко и все по правилам, но давайте задумаемся, что на самом деле тогда произошло и продолжает происходить.
Попытка, предпринятая ап. Павлом, по соединению двух представлений о Боге представляет собой прямое игнорирование основополагающих атрибутов Божественности таких как - единство и неизменность, а также ставит под сомнение свободу выражения воли самого Бога.
Ап. Павла не смутил тот факт, что, пытаясь теологически примерить старую и новую традицию, он вступает в откровенное противоречие со старой традицией, при этом закладывая неразрешимое противоречие в новую.
«Бог не является разделенной личностью – одной стороной вершащей правосудие, другой изливающей милосердие». Единая личность Бога исключает какую–либо дихотомию или «разнонаправленность» в Его проявлениях.
Читаем в Библии:
“Слушай, Израиль, Господь, Бог наш, един есть” (Второзаконие 6:4).
И в Евангелие от Марка звучит таже мысль и теми же словами: “Слушай, Израиль, Господь, Бог наш, един есть” (12:29).
Неизменность Бога, лежащая в основе устойчивости мироздания, исключает какую-либо переменчивость, неполноту, неопределенность или непоследовательность.
Его совершенство – абсолютно, его причинность ничем не обусловлена, его проявления – окончательны.
«Ибо Я - Господь, Я не изменяюсь». Мал.3:6.
«Бог не человек, чтоб Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему изменяться. (Чис.23:19)
Сама идея жертвы, предполагает возможность внешнего воздействия на Бога. Она допускает, что человек может к чему-то склонить Бога, произвести корректировку Божественного намерения, по сути, мы говорим о том, что человек, будучи следствием, может воздействовать на причину, - управлять ей.
Библия на этот счет высказывается однозначно:
«Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов, у Которого нет изменения и ни тени перемены» (Иак.1:17)
Ап. Павел, утверждает, что принесённая Христом «очистительная» жертва, меняет отношение Бога к человеку и дает ему возможность дальнейшего служения Богу:
«…то тем более кровь Христа, Который в силе вечного Духа принес Самого Себя как беспорочную жертву Богу, очистит нашу совесть, запятнанную делами, которые ведут к смерти! Она даст нам возможность служить живому Богу!» Послание к Евреям (9-14).
При этом, в начале того же Послания к Евреям, ап. Павел заявляет о неизменности Бога:
«Ты же никогда не изменишься, и жизни Твоей не будет конца». (1:12)
И у того же ап. Павла в Послании к Титу:
“В надежде вечной жизни, которую обещал неизменный в слове Бог прежде вековых времен” (1:2).
В этом и есть противоречие Павловской теологии: Бог или не изменен или его можно, каким-то образом, изменить.
Если Бог неизменен, а он неизменен, то всяческие попытки его ублажить, умилостивить или умиротворить теряют всякий смысл. Таким же бессмысленным выглядит и желание отчистится перед Богом, чтобы вернуть возможность приближения к нему. Если очищение человека, нужно самому человеку, а Бог при этом остаётся неизменным, то почему это надо делать для Него, с помощью Его сына и в таком отвратительном виде, как кровавое подношение?
В обоих случаях человеческое желание изменить Бога, а по сути, дать ему «взятку», в виде той или иной жертвы, говорит о примитивном, откровенно языческом представлении о мотивации Божественного поведения.
В итоге мы допускаем, что человек, каким – то образом может изменить волю Бога - Творца всего сущего, что конечно же является полным абсурдом.
Жертва имеет право на существование как религиозно – культурный феномен в контексте Ветхозаветной традиции, но как «инструмент» изменения Божественного намерения, в контексте единой Библейской традиции, она имеет однозначно анти-библейское звучание.
Помимо этого, в варианте с искупительной жертвой, роль самой жертвы досталась сыну того самого Бога-Отца.
Идея о том, что Бог будет готов вернуть свою Отцовскую любовь только увидев смерть одного из своих сыновей, является чудовищной во всех смыслах.
Безнравственность этого предположения усугубляется тем фактом, что приносимый в жертву сын Бога является безгрешным, то есть «на нём нет никакой вины».
Мы возмущаемся, когда учитель за проступок одного ученика, не разобравшись, наказывает другого, мы негодуем, когда некомпетентный или нечистоплотный судья, за преступление осуждает того, кто его не совершал, но нас почему-то абсолютно устраивает, когда за проступки виновных на Крест идет невинный.
Судья, который наказывает невиновного - не судья, отец, который посылает на смерть своего сына - не отец, Бог, который меняет свою волю при виде кровавой жертвы, - не Бог.
Кто убил Иисуса?
«Конечно Бог желал, чтобы Иисус до конца испил чашу смертного опыта, – от рождения до смерти, и в этом смысле завершение его земного пути было исполнением воли Бога.
Однако было бы глубочайшим заблуждением считать, что Небесный Отец каким-то образом побуждал или подталкивал участников тех событий глумиться над несопротивляющимся человеком».
Да, Отец отказался вмешиваться в ход человеческих событий, но он не распоряжался о смерти своего Сына и не настаивал на ней; тем более не требовал, чтобы она совершилась в таком отвратительном виде.
Рано или поздно Иисусу пришлось бы покинуть этот мир, но он мог решить эту задачу множеством других способов без того, чтобы умирать на кресте между двумя ворами. Это было деянием людей, но не Бога; человек, а не Бог задумал и осуществил смерть Иисуса на кресте.
Небесный Отец желал, чтоб его Сын завершил свой путь, следуя естественному ходу событий, при котором никто из людей не может рассчитывать на облегчение последних часов своей земной жизни; никто не может надеется на то, что Божий промысел скрасит момент ухода, поэтому от такого Божественного участия решил отказаться и Иисус…
Проживая жизнь как человек, он хотел и умереть как человек.
Иисус решил закончить свою жизнь так же, как в подобных обстоятельствах закончил бы свою жизнь обычный смертный. Он не хотел никаких отличий, привилегий, никакого особого статуса ни при жизни, ни в момент смерти.
Решение о завершении своего земного пути принимал Иисус, исполняя волю своего Отца, но способ прекращения этого пути не было выбором сына Бога.
Крест не связан с каким-либо требованием Отца, на Крест Иисуса послал не Бог, а человек.
Факт человеческой смерти, являлся решением Иисуса-Бога, способ смерти, - велением обычных людей.
Когда погибает невинный, в этом всегда участвуют: предатель, трус и палач, - их дальнейшая судьба неотвратимо трагична.
Предатель Иуда повесился в день казни своего Учителя, через год покончил с собой трус Пилат, а крики толпы: «распни его, распни», - оказались самоубийственны для всей еврейской нации.
Страшные «всходы» дали семена, посеянные в день казни Иисуса…
Не прошло и пятидесяти лет с момента распятия сына Бога, как Иерусалим был осажден Римскими войсками, великий Храм разрушен, а холм Голгофы «расцвел» тысячами крестов, на которых день за днем погибал весь цвет еврейской нации. …остатки были рассеяны по всему миру.
Смерть на Кресте.
«Сын Бога умирал на кресте самой позорной смертью осужденного преступника…»
Приговоренный к распятью мог медленно погибать до трех дней, прибитый длинными гвоздями к деревянному остову, испытывая при этом невыносимые физические страдания.
Этот отвратительный вид казни был заимствован Римлянами из Финикии, они не казнили так своих граждан, и греков они так не казнили….
Человеческая сущность Иисуса не могла остаться безучастной к ситуации публичного позора, внешнего поражения своего дела и личного одиночества.
Долгие месяцы он был оторван от своей земной семьи и переживал за напуганную последними событиями мать Марию; друг из его самого близкого круга, - Иуда, - предал его, народ земного отца Иосифа отверг его…
Со времени Тайной Вечери он был без пищи и воды, и за все время после его ареста ему не давали сомкнуть глаз. До вынесения приговора один допрос сменялся другим (Кайяффа, синедрион, Пилат, Ирод и снова Пилат) – уже не говоря об оскорбительном бичевании, сопровождавшимся физическими страданиями и потерей крови.
На момент казни Иисус ничего не знал о судьбе своих апостолов. Он опасался, что разгневанные предательством Иуды они окажут сопротивление Римским солдатам и будут схвачены. Их возможная гибель означала бы пусть и временное, но прекращение дела всей его жизни, и одна возможность такого финала его земных трудов, создавала крайнее духовное напряжение.
Это был один из тех ужасных моментов жизни, когда человеку кажется, что всё рушится вокруг него с беспощадной жестокостью и ужасающими последствиями.
«В тот день поведение Иисуса стало примером терпеливой покорности человека в сочетании с величественным безмолвием и возвышенным достоинством Бога».
Он не протестовал против несправедливого приговора, он не отвечал на оскорбления и унизительные побои, - он никак не защищал себя, но он не был сломлен.
Иисус отказался пить дурманящее вино, которое могло уменьшить его страдания. Многие жители Иерусалима отрицательно относились к казне на кресте и существовало общество еврейских женщин, неизменно посылавших на место казни свою представительницу, предлагавшую осужденным этот наркотический напиток, но он решил сохранить своё человеческое сознание до самого конца.
Когда Иисуса прибивали к кресту единственными словами, которые услышали от него истязатели, была просьба: «Отец прости им, они не ведают, что творят».
Несмотря на муки физической смерти Иисус нашёл в себе силы выслушать признание уверовавшего разбойника, и проявить сыновью заботу, попросив увести с места казни свою мать, которая к тому времени прибыла в Иерусалим.
Находящие рядом с крестом отчетливо слышали несвязанные обрывки фраз, которые Иисус повторял в своём угасающем сознании, среди них звучала и: «Боже мой! Боже мой! Почему ты оставил меня?». Он не чувствовал, что Отец оставил его, как религиозный человек он всего лишь молился, и среди его молитв был двадцать первый псалом, начинающийся именно этими словами.
Когда римский центурион, смочивший губы Иисуса губкой с кислым вином, увидел как умер Иисус, то ударил себя в грудь и сказал: «Этот человек действительно был праведник; воистину он был Сын Бога».
«Иисус принял эту позорную смерть по собственной воле, он отправился на Голгофу, неся свой собственный крест, и завершил свое исполненное любви посвящение, передав Райскому Отцу свой дух, овладевший опытом смертного человека».
После такой жизни – и в момент такой смерти Иисус воистину мог воскликнуть: «Свершилось».
В поведении Иисуса во время казни есть определенное отношение к смерти, как к факту физической жизни. В этом отношении нет значимости, итоговости, завершающего пафоса.
Та сдержанность, с которой Иисус прошел через все события, ведущие его к смерти, говорит нам о не конечности этого события.
Смерть - это эпизод, через который нам всем предстоит пройти; она может быть более трагичной, как это было со смертью Иисуса или менее трагичной, почти бытовой, но в этом эпизоде нет ничего из того, что толкало бы нас на отвратительные решения и поступки исключительно ради отнесения этого эпизода во времени.
Нет ни одного вида человеческого опыта, отсутствие которого нельзя было бы компенсировать в посмертии. Тут жизнь и там будет жизнь; мироздание дружественно: «Бог есть любовь».
Далее:
Спасение
Грех - прощение греха.
Концепции Бога. Смыслы креста.
Кто был распят на кресте? Итоги.
Отредактировано Алексей Дмитриевский (Воскресенье, 11 октября, 2020г. 21:36)
