Лик Перуна

Долго правил Русью
Владимир-князь.
Сквозь далекие расстояния
Из седых веков долетел до нас
Громкий сказ про его деяния.
Сколько всякой дивности золотой,
Медь да бронзу, ковры да статуи,
Вместе с Анной, новой своей женой,
Князь из Корсуня взял богатого!
Сколько Киев вскинул на теремах
Петушков да флюгарок башенных,
Сколько храмов выросло на холмах,
Всею хитростью изукрашенных!..

Стала гридница княжья еще пышней,
Все в ней сыщешь, что в мире ценится:
Звон ковшей, застолица, шум гостей -
Полной чашею так и пенится!
Все порядки в доме на новый лад,
Князь дружину свою побаловал:
Деревянными ложками не едят -
Всем серебряные пожаловал.

Постаревши, князь то и знай ходил
В Десятинный храм с перезвонами,
И, крестясь, подолгу стоял один
Под сияющими иконами.
Вспоминая время былых тревог,
Он глядел на Христа-Спасителя:
«Был не прав Боян, православный бог
Одолел Перуна-воителя!
Вишь, как гордо светит под потолком,
Промеж риз, серебра узорного,
На весь мир первейшая из икон -
Образ Спаса Нерукотворного!»

Вот однажды... вечер туманный был...
Птичий крик пред грозою множился...
Князь Владимир в церкви поклоны бил
Да невесть о чем все тревожился...
Вдруг, вглядевшись, от ужаса замер он:
Вместо Спаса Нерукотворного
Глянул, хмуря брови, со всех икон
Лик Громовника непокорного!
Затуманились очи в недобрый час,
Расстучалося сердце старое:
На царьградских досках был кроткий Спас,
А на русских - зрит око ярое!
И других угодников не узнать!
Начал князь от испугу пятиться:
Где Илье Пророку привычно мчать,
Там Перун в колеснице катится...

Знать, художники русские за года,
В нарушенье письма канонного,
Подверстали под благостного Христа
Бога предков своих, исканного!
А ведь в споре, много годов назад,
Предрекал Боян то же самое:
«Песни новые старых не заглушат!
Русь не сломишь! Она упрямая!»
И подумал князь в тот тяжелый миг:
«Видно, зря я народ примучивал,
Зря силком богов насаждал чужих,
Зря кострами Русь переучивал!»
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В ту же ночь в округе поднялся гам,
Воронье в степи раскричалося:
Под покровом тьмы к городским стенам
Кочевая орда подкралася.
Это вновь на Русь печенежский хан
Налетел из гнездовья змиева,
И петлею горло сдавил аркан
У пресветлого града Киева.
И покинув жен, в грозовой ночи,
По гудку трубача зловещего
Вышли русичи «позвонить в мечи»,
Как у нас издавна завещено!..
Засветилась в темной степи роса,
Заплескалися крылья воронов.
За увалом скопившаяся гроза
Широко обступила воинов.
Вспыхнул луч зарницы, огнем прошит,
Видно: быть тут грому великому!
Утром солнце, как будто червленый щит,
Залилось кровяными бликами.
И начался тут небывалый бой!
Зазвенели клинки булатные.
И схлестнулись кони промеж собой.
И прогнулись доспехи ратные.

У степных рысаков - волчий блеск в глазах,
Мечут в битву все новых ратников.
А уносят - свисших на стременах -
Безголовых, безруких всадников.
Наседает враг. Прет и прет, жесток.
Русский, строй чуть-чуть посторонится,
Кинет наземь колкий стальной «чеснок» -
Горек тот «чеснок» вражьей коннице!
У кочевников сабля длинна, остра,
Словно месяц промежду звездами,
Да хоть сабля остра, все ж мечу не сестра:
Сталь меча - обоюдоострая!
Меч махнет - и две головы долой!
А лихие рубаки русские,
Будто в поле заняты молотьбой,
Бьют и бьют по снопам без устали!
Уже досыта жаркая нива та
Горевыми костьми засеяна,
Уже дочерна кровушкой полита,
Ветром смерти стократ провеяна.
Уже в том пиру не хватило вин!
Уже вороны тучей хлынули!
Но ни русс, ни яростный половчин
Еще стяг победы не вскинули!

Вот где князь-то киевский приуныл,
Со стены эту битву видевший,
Оттого, что много он показнил
Боевых разудалых витязей!
Все напористей, русичам вперерез,
Рвется к городу вражья конница,
И уже решительный перевес
К полосатым халатам клонится!

Вдруг на русской воинской стороне
Чьи-то очи блеснули углями,
И седок на белом, как дым, коне
Пролетел стрелой под хоругвями.
В непроглядном мраке грозовых туч
Взвился меч-кладенец невиданный,
И победно он засверкал, могуч,
Из серебряных ножен вырванный.
Тут как начал всадник мечом играть,
Вырубать в рядах промежуточки -
Одним махом улицы выстригать,
А другим косить переулочки!
Было взять с кого удалой пример
Русским витязям в миг сражения!
Было где оружию погреметь,
Когда Русь пошла в наступление!
Словно бурей, подлых врагов смело!
Вмиг очистилось небо ясное.
Над притоптанным ковылем взошло
Солнце ласковое, прекрасное!
Но никто из витязей не признал
Позабытого миром облика
Того воина, что с мечом промчал
На коне огневом как облако!..

Может, все это просто досужий слух,
Просто сказка одна красивая...
Ну, а правда в том, что наш русский дух
Не сломить никакою силою!
От глубоких корней наша Русь пошла,
Ее стебель далече тянется.
Как великой прежде она была,
Так великой и впредь останется!

1971 Игорь Иванович Кобзев

Это не экспансия, а констатация. А вот Чужие священные книги - экспансия! И странно, что читая и почитая их, некто еще не стыдится называть себя скифом.

Или так. Правда, не всегда мирный. Но Ваша трактовка мне нравится.
Может, просто, действовать, как в старом анекдоте, в котором некто, очень страшный, шел по лесу, круша все на своем пути.
Но вот, на поляне встретил шалаш, который не смог разрушить.
Ему стало любопытно, он заглянул внутрь, а там сидел безразличный ко всему.

Отредактировано domsvoj (Воскресенье, 4 апреля, 2010г. 17:20)