Религиозны ли мы? Смею утверждать, что да, причем религиозны мы все без исключения и практически с момента осознания себя.
Но для обсуждения феномена религиозности для начала необходимо избавиться от привычных и искажающих ассоциаций, возникающих при использовании данного термина. Сначала о том, что в нашем восприятии религиозностью не является.
Во-первых, принадлежность к определенной группе, культуре, национальности, к формальной и заорганизованной «религии» не является проявлением религиозности. В таком случае уместней говорить о групповой, культурной, национальной или любой иной идентичности, но феномена религиозности среди тех, кто всего лишь разделяет определенные убеждения, соглашается с теми или иными догмами и выполняет некий набор ритуалов, мы не наблюдаем.
Во-вторых, религиозность отсутствует в восприятии тех из нас, кто цель своего стремления определяет как «А», оставляя за скобками «Б». Там, где есть физические, ментальные или псевдо-духовные заборы, там религиозности по определению нет. Есть всего лишь интеллектуальное согласие в истинности или ложности тех или иных доводов и, как следствие, стремление защитить «свое», растоптав или отвергнув «иное».
В-третьих, агрессивно-невежественное поведение, любые формы нетерпимости и фанатизма никак и никогда не обнаруживают связи с проявлением религиозности. Узость мышления - антипод религиозности. Стремление же навязать свою точку зрения или свой образ мысли - антипод духовности.
Все подобные проявления в лучшем случае отражают простое стремление к психологическому комфорту в том или ином социальном окружении. Быть «как все», не утруждать себя глубокими размышлениями, использовать готовые схемы и шаблоны для проживания своей по сути неповторимой жизни в тупиках стандартных стереотипов, все это отражает уровень незрелости, детской зависимости и унылого повтора уже существующего. Такую стадию мы как правило проходим на этапе взросления и должны бы благополучно оставлять в истории своей жизни, однако среди нас все еще много и тех, кто не просто здесь останавливается, но и продолжает считать такие наивные проявления смыслом своей жизни. Что ж, у каждого свой темп. Рост остановить невозможно, поэтому остается только ожидать неизбежной зрелости нашей цивилизации.
Но достаточно о печальном. Поговорим о светлом.
В чем же проявляется религиозность?
Под религиозностью мы прежде всего понимаем стремление следовать своим идеалам. А под идеалом - высочайшее из доступных на данном этапе жизни представление о том, к чему можно прикасаться, но что невозможно в полной мере охватить. Истина, красота, доброта, любовь - все это доступно для нашего восприятия, но вместить в себя окончательную истину, познать исчерпывающую красоту, увидеть все возможные проявления доброты или охватить любовь как реальность Создателя мы не в силах. Прикасаться можем, слышать отголоски непостижимых еще проявлений - тоже, однако окончательное восприятие остается недоступным. Зато при таких прикосновениях к идеалам открывается возможность бесконечного приближения, мы начинаем видеть Путь, ведущий в бесконечную вечность и можем начинать продвижение по такому пути.
Поэтому идеал - это не то, что мы можем для себя определить однозначным образом, это не цель, не место, не доступное для восприятия некое существо. Идеал - это не статичная концепция, которую можно четко осознать и однозначно передать кому-либо еще. Идеал - это выражение стремления к непостижимости, это метод приближения к нашему Источнику, это свет, освещающий Путь к Создателю всего Сущего.
Такие представления не могут быть статичными именно потому, что являются высочайшими в нашем восприятии, т.е. соприкасающимися с некой субъективной запредельностью и в пределе - с иными, следующими уровнями бытия (в терминах Откровения, с моронтийными реальностями). И именно по этой причине, идеалы остаются невыразимыми в привычных смысловых категориях, а в пределе могут привести нас к контакту с исходными уровнями бытия.
Воспринимаемая часть идеала становится для нас высшей ценностью в тот или иной период нашей жизни. Такая ценность выражает себя на уровне наших идей и конкретных действий в жизни. В течение реализации идеи, отражающей высшую ценность, свет идеала в нашем восприятии может оставаться статичным, но в момент достижения результата, идеал для нас вновь оживает, мы меняем «систему ценностей» и начинаем воспринимать новые идеи и следовать иным побуждениям.
Почему же стремление к идеалам определяется нами как религиозность?
Причина заключается в том, что в силу своей безбрежности, идеал всегда отражает связь с непостижимостью, с запредельностью, с тем, что лежит в основе и в началах всего Сущего. Стремление к идеалу - это стремление к Создателю, а религия есть именно связь с Источником. Поэтому стремление к идеалам всегда религиозно, причем независимо от того, какие именно идеалы мы воспринимаем. Единственным условием является то, чтобы наши стремления превышали уровень всего лишь идей. Мы стремимся не для того, чтобы достигнуть, а мы стремимся ради самого процесса стремления, движения в захватывающую непостижимость. Через уровень идеалов мы открываем для себя путь восхождения.
Подобный взгляд и позволяет нам утверждать всеобщую, причем врожденную религиозность человека.
К идеалам мы стремимся всегда. Это выражается в динамичности системы ценностей, которая неизбежно меняется в течение нашей жизни. На одном этапе, высшей ценностью для нас является, например, собственный ребенок и мы религиозны по отношению к ребенку совершенно независимо от принадлежности к какой-либо внешней структуре. Ну другом этапе жизни, высшей ценностью может стать, например, приверженность делу. И тогда мы религиозны в отношении дела «своей жизни» и снова в отрыве от каких-либо формальных структур. Когда же мы начинаем ощущать запредельные ценности, то встаем на бесконечный путь восхождения.
Мы религиозны всегда просто потому, что мы люди и можем воспринимать не только идеи, но и свет идеала, который субъективно выражаем в системе собственных ценностей. И стремление к ценностям отражает нашу религиозность, ибо в пределе, при постоянном возвышении уровня воспринимаемых ценностей в запредельном свете идеала, мы приходим к той или иной концепции Изначальности, будь то Первопричина науки или Бог религии. Источник един. А вот количество мнений об Источнике в точности совпадает с количеством воспринимающих разумов.
