Завтра случится сражение, в котором вполне возможна моя гибель. Я со спокойствием жду своей участи, как и подобает благородному рыцарю, достойному своих славных предков. Оставшиеся часы лучше всего посвятить размышлениям религиозного характера. Благодаря судьбе, моё образования намного превосходит обычное для людей моего круга и положения. Поэтому, в отличие от братьев по оружию, я понимаю нелепость всех этих крестовых походов. Под знаменем какой веры идём мы проливать кровь? Веры еврейских пророков, нищих, рабов и кающихся блудниц. Что она может дать нашей воинской аристократической традиции? Подставлять щёку и возлюбить врагов? Если уж на то пошло, я люблю врагов больше чем всякие святоши. Именно враги дают смысл к существованию, который для меня лишь в борьбе. Сам не хочу пощады от противников и их не унижу предложением пощады. Вот моя любовь к врагу. Если же взять Ветхий завет, то он может поведать только об истории подлого и трусливого племени только и уповающего на Яхве. Наше понятие чести и преклонение перед Прекрасной Дамой и как поступил Авраам с женой в истории с фараоном. Это даже сравнивать нельзя. Если уж выбирать из трёх чуждых нам религий, лучше всего ислам. И шахид мне намного ближе, чем какой-нибудь монах, целыми днями молящийся о спасении души.   
Спустя месяц султан, наедине с одной из своих жён, вспоминал победоносною битву. “Одного раненого кафира я хотел спасти. Достаточно было ему произнести шахаду. Но этот неверный всё повторял, что он умрёт за Христа. Тщетно я ему рассказывал о пророческой миссии Исы и Мухаммеда. Солля Ллаху алейхи ва саллям. Из-за своего упорства в грубом искажении единобожия он лишился жизни и теперь горит в адском огне. Такая участь ждёт всех не уверовавших в Аллаха. Альхамдулиллах мы муслимы.”