До этого:
     
Бог, как любящая сущность.

Сверхчеловеческое и космическое привнесение в человеческую нравственность. Заповеди.

Царство Бога как общность, как опыт и как присутствие.
   
       
     
Не судите Бога в другом человеке. Вряд ли во времена Иисуса можно найти сколько-либо заметную религиозную традицию, которая не несла бы в себе идею воздаяния за грехи.
Воздаяние могло быть мгновенным, могло быть отложено во времени, оно могло даже доставать человека после смерти, но «божий» суд, причем непременно Страшный, и следующее за ним наказание, являлось обязательной частью отношений человека и Бога.
Божьему суду неизбежно предшествовало человеческое осуждение. Нарушение общественных законов, правил поведения, религиозной этики, не соблюдение заповедей всегда каралось с тем уровнем жесткости, с которым данная группа исключала проявление милосердия.
И вот в хоре разноголосых приговоров, которые по мнению большинства, непременно выражали мнение «бога», звучит Иисусово: «Не судите…» (Мф.7.1).
Иисус всегда дистанцировался от рассмотрения человека с точки зрения оценки его профессиональных навыков или гражданской позиция.  Он видит человека, а в человеке проявление или не проявление божественной сути.
Иисус как друг и как брат включается в борьбу человека за его божественное достоинство.
Раскрывая человеку Бога, он призывает его, через принятие непростых нравственных решений, стремиться к доминированию божественного начала над своей животной природой: «Человек с двоящимися мыслями не твёрд во всех путях своих» (Ик.1.8). 
Иисус выступает на стороне человека и подводит всех осуждающих его к вопросу: а что вы собрались в нём судить? Может Царство Бога, которое «внутри вас есть», может частицу Духа - Отца нашего?
Иисус никогда не призывал прощать преступления или попускать безнравственное поведение представителей рода человеческого, но он настаивал на отделении человека от его поступка.
Поступок, это завершенная и выделенная реальность, он длился какое-то время, и он закончен, а человек — это незаконченная реальность, он динамичен, он развивается, и он интегрирован в окружающий его мир.
Конкретный поступок требует конкретного отношения, но человек, идущий своим, порой непростым путем, не может попадать ни под суждение и под осуждение. Ещё раз: мы вправе судить поступок человека, но упаси нас Бог, судить Бога в другом человеке.
Именно от этого и предостерегает нас Бог.
   
Новое Спасение. До Иисуса все концепции спасения, обретения жизни за гробом, представляли собой разнообразные попытки добиться расположения Бога, и сводились к получения личных преференций необходимых для воскрешения.     
Отсюда жертвы, «богоугодные» дела, служение Богу и т.п., то, что в совокупности легко можно определить как покупку лояльности, а проще говоря, сделку с Богом.
Спасение по Иисусу выстраивается совсем в другой логике: Бог вечен и неизменен, и если он сделал так, что человек, сотворенный по «...по образу и подобию…», уже есть, то это значит, что он и дальше будет.
Для этого человеку достаточно осознать свою неразрывную связь с этой «вечностью и неизменностью», в неё поверить и ей довериться. 
Тогда вместе с верой и доверием возникает уверенность в посмертии, как естественном продолжением жизни, и оказывается, что покупать у Бога ничего не нужно, покупать бессмысленно, всё что нужно для спасения у нас уже есть:   
«Вы уверовали и поэтому были спасены благодаря вашей вере. Не своими силами вы обрели спасение. Ваше спасение – дар Божий, а не вознаграждение за труды, так что никто не может хвалиться собой» (Еф.2,8-9).
На первый взгляд подобный подход все очень сильно упрощает и провоцирует «ничего не делание», но это только на первый взгляд.     
Давайте зададимся вопросом: а что сложнее, добиваться спасения, или прожить эту жизнь уже спасённым? И ответ не очевиден…
В основе первого варианта лежит допущение о непредсказуемости Божественного решения. Даже усердное   исполнение всех конфессиональных правил, не способно окончательно убедить человека в неизбежности продолжения жизни; страх не воскрешения не уходит, и в этом случае человеку ничего не остаётся, кроме как неустанно платить «страховые взносы» небесной канцелярии на случай внезапной или плановой кончины. 
Взносы, это исполнение ритуалов, все возможные жертвы и подношения, разного рода благие дела; из всего этого складывается то, что мы для себя можем обозначит как праведная жизнь. 
Но даже такая обусловленная праведность не убирает опасения не успеть сделать что-то существенное и окончательное для получения жизни за гробом. Где-то в глубине души остаются сомнения в полноте и точности требований конфессионального «полиса», а мысль о том, что «полис» данного земного филиала «там» вообще не принимают, превращается в кошмарный сон.
Во втором варианте уверенность сына основывается на предсказуемости заботливого и любящего Отца,  а также на  осознании дружественности мироздания, как воплощения Небесной семьи.
Отсутствие страха перед не воскресением, осознание и принятие физической смерти, как этапа жизненного пути, очевидность продолжения жизни, формирует совсем другой ценностный блок для проживания этой жизни во плоти.
Бог, как Источник выражает себя в отдаче, Бог - творит, и Бог служит своему творению. Все, что создано Богом, способно выражать себя, то есть способно отдавать, творить и служить тому, что создается.
Дети Бога могут выразить себя уже при этой жизни, пусть в незначительной степени, но без сомнения уникально. В этом случае наша жизнь определяется не эгоистическим стремлением спастись, а раскрывающим нас стремлением уподобиться Богу.
Мы начинаем жить праведной жизнью не потому что желаем спасения, а потому что уже спасены и можем выразить свою праведность в братском служении.
Обретение первых навыков служения, попытка оставлять за собой след согласованной (неразделенной) реальности, желание брать на себя ответственность за дела Небесной семьи и обретение истинного смирения от осознания своей вторичности по отношению к Отцу, вот тот минимальный багаж, который сын Бога может  обрести проживая эту жизнь:
«Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3:14). 
Повторю вопрос: так что сложнее, добиваться спасения или прожить жизнь уже спасенным? Теперь ответ очевиден…
             
Мы коснулись далеко не всех откровений Иисуса, которые он, именно как Бог, раскрыл своей жизнью во плоти.
Мы осознанно делаем акцент на жизни Иисуса, а не на его учении, от которого мало что осталось в современном Христианстве: «Видевший меня видел Отца» (Ин.14.9), - именно «видевший меня».       
У Иисуса никогда не звучало: «слышавший меня слышал Отца», и это должно заставить задуматься тех, кто вместо желания проникнуться смыслами жизни Учителя, пытается услышать его слова, записанные людьми.
Рядом с нами всегда будет Тот, кто сделал для нас реальным путь из времени в вечность, раскрыл истину Божественного Отцовства и показал жизнь Сына Бога, исполняющего волю Отца в пронзительном служении своим братьям.
         
         «Я есть путь, истина и жизнь» (Ин.14:6).