В Первой части материала мы рассмотрели три аспекта религиозной жертвы, нравственно-этический, теологический и философский и пришли к выводу, что жертва может быть рассмотрена только как культурно-исторический феномен в контексте Ветхозаветной традиции, но как религиозная идея, она имеет очевидно анти-библейское звучание.
Аргументы в пользу такого, на первый взгляд неожиданного вывода, приведены, дискуссия открыта…
Вторую часть материала хотелось бы начать с разговора, на самую, пожалуй, сложную тему, - «жертвенной» смерти Христа.
Если Христос – Бог, то он знал, через что ему предстоит пройти, а если знал, то зачем пошёл на это? Почему не спас сам себя? Почему Бог-Отец допустил такое поистине трагическое развитие событий? Почему не предотвратил муки единородного сына? Эти вопросы остаются без внятного ответа уже две тысячи лет….
Хотя конфессиональные варианты нам хорошо известны, и все они прекрасно укладываются в жертвенную модель поведения Христа: человечество погрязло в грехе, пришёл Спаситель, принял на себя все грехи и во имя спасения человечества принес себя в жертву.
Давайте обратимся к жизни Иисуса и к тому учению, которое он нам раскрыл своей жизнью.
Начнем с того, что сам Иисус категорически отвергал жертвенные модели религиозного поведения.
           
Общеизвестным фактом является празднование бескровной Пасхи; такое «нововведение» Иисус ввел среди своего ближайшего окружения.
На праздничном столе у них были только вино, хлеба и горькие травы, то есть Пасха праздновалась без мяса жертвенного животного.
Далее. Проживая человеческую жизнь, Иисус никогда не рассчитывал на сверхчеловеческое участие в решении своих земных проблем, и в момент своей трагической смерти, он не просил у Бога участия, на которое не мог бы рассчитывать ни один уходящий из жизни человек. Иисус прожил эту жизнь как человек и хотел умереть как человек, так, как в подобных обстоятельствах предательства и произвола, - умирал бы любой из его земных братьев.
Иисус закончил свои земные дела, о чем он неоднократно говорил своим апостолам, ему пришло время уходить, и решение уходить было решением Иисуса, но вот способ прерывания его жизни, - было выбором «человека».
Предположение о том, что ужасающая расправа в виде крестной казни, была одобрена и принята Небесным Отцом, может быть выдвинуто только в качестве оскорбления Бога.
Воля Бога воплотила Его Сына на нашей планете; по воле Бога Иисус раскрыл нам Евангелие об Отцовстве Бога, сыновстве человека и всеобщем братстве людей, и по той же воле он закончил свой земной путь…
Но приписывать Божественному желанию Отца получение кровавого подношения, в виде распятого Сына, для умиротворения собственного гнева означает перечеркивать все усилия, потраченные Иисусом на выведения наших представлений о Боге из мрака Ветхозаветных сказок, в которых Боги-тираны, в мстительном порыве увлекались геноцидом.
               
Именно проживание человеческой жизни, раскрывающей нам Бога как милосердного и любящего родителя и было основным смыслом посвящения Иисуса нашему запутавшемуся миру.
Наш Бог не гневливый господин и не справедливый царь, каким   нам его рисует Ветхий Завет, а любящий и милосердный Отец, который, как любой Отец хочет, чтоб его дети становились прекрасными и совершенными созданиями.
В вечности звучит призыв-наказ Иисуса: «Будьте совершенны…», и это наказ Нового Завета, в отличии от наказа Ветхого Завета, который требует, - будьте не греховны.
             
Иисус показал, как человек может, проживая эту жизнь в любви к Небесному Отцу и в служении своим братьям, естественным образом приходить к своему спасению.       
Иисус призывал нас спасаться не через то, что мы делаем, а через то, кем мы являемся: «…да будете сынами Отца вашего Небесного» (Мф. 5.45).
Именно сыновство, как дар Бога, вера человека в этот дар, и вера в того, кто своей жизнью раскрыл нам этот дар – в Иисуса, и обеспечивает человеку его вечное спасение:
«Вы уверовали и поэтому были спасены благодаря вашей вере. Не своими силами вы обрели спасение. Ваше спасение – дар Божий, а не вознаграждение за труды, так что никто не может хвалиться собой». (Еф, 2, 8-9)
         
Такое представление о спасении человека окончательно хоронит все возможные вариации относительно жертвенной смерти на кресте.
У креста Иисуса есть великие смыслы, но не один из них не связан с умиротворение или увещеванием переменчивого Бога, и события последнего дня земной жизни Иисуса раскрывают нам эти смыслы.
Обсуждению смыслов Креста посвящена отдельная работа: Распятие. Смыслы Креста.
Его терпимое отношение к судилищу синедриона, презрению Кайфы, трусости Пилата на фоне постоянных истязаний и унижений, просто поражает.
Разве тот, кого несправедливо осудили не имел право на гневные протесты, разве преданный и оговорённый не мог разразиться проклятьями в адрес своих палачей, а сколько ненависти и желчи он мог бы излить на толпу, кричащую «распни его…», ту самую толпу, которая ранее с восторгом встречала его при въезде в Иерусалим.
Но мы не слышим от Иисуса ничего подобного, только просьба к Отцу за всех участников этой расправы: «Отец прости им, они не ведают, что творят», - и короткий спасительный разговор с одним из двух приговоренных разбойников.
Для Иисуса на голгофе не было римской стражи, кричащей толпы, злорадствующих членов синедриона и испуганных женщин, были только дети одного Отца, - его братья и сестры.
Единственной общностью, в которой реакцией на всё является любовь, есть и будет семья. В семье всегда заблуждения уходят на второй план перед общим родством, а неправота отступает перед единством происхождения. В семье нет своих и чужих, близких и далеких, друзей и врагов, есть только члены одного объединения, одного братства, духовного братства вероисповедальных сынов Бога.
И звучит Евангелие Иисуса: «Все мы дети одного Отца, поэтому все мы братья».
                 
Есть только два варианта отношения к смерти Иисуса Христа. Первый, - Иисус жертва Бога, в этом случае нам должно быть бесконечно стыдно перед тем самым Богом, который, - дальше внимание: «вынужден был послать на смерть своего безгрешного Сына, затем, чтобы приняв жертву самому себе, вырвать нас из лап греха и порока» - согласитесь, это даже звучит как бред…
Второй вариант, - Иисус откровение Бога, - откровение Отца своим детям, которое он передал через своего Сына, - а это не бред…
Бог в буквальном смысле показал нам себя в Иисусе, читаем у Иоанна: «Видевший меня видел Отца» (14.9). -  и рождается вопрос: какие черты в Сыне могут вывести нас на предположение о том, что его Отец способен обернуться любовью к своим детям, только при виде кровавой жертвы? Разве такого Отца мы видим, глядя на Иисуса, разве волю такого Бога он исполнял врачую тела и души, разве именем такого Бога он даровал нам спасение:
«Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную» (Ин. 6.40).
                 
Жизнь, а не смерть Иисуса раскрыла нам милосердную и любвеобильную сущность Бога и напомнила каждому из нас о Божественном достоинстве человека.
               
Именно жизнь Иисуса, показала нам Путь самопретворения, раскрыла Истину Богосыновства, и даровала вечную Жизнь:
«Я есть Путь, Истина и Жизнь» (Ин.14:6)
           
Идея жертвенного искупления носит не только анти-библейский характер, о чем мы говорили в Первой части, но и является, по сути своей, антихристианской идеей.
Уберите жертву и вся конструкция Христианской традиции придет в движение, рухнет ли она, не знаю, но то, что при этом возможном обрушении не «пострадает» Иисус – по-моему очевидно, и то, что под её обломками не будет похоронена Евангелие Иисуса, тоже факт:
«Все мы дети одного Отца, поэтому все мы братья».