Как мы уже говорили, мы не считаем историю за науку, поскольку выводы, которые историки делают из истолкова-ния каких-то сведений, всегда не однозначны.
И всегда зависят от менталитета и степени ангажиро-ванности, или же личных амбиций личностей, эти сведения толкующих.

Карамзин – придворный историк и летописец царст-вующей династии, якобы, преемственной от тех самых, ино-земных Рюриковичей.
Эта династия, в подавляющей степени, сама являлась иноземцами по крови, и даже разговаривать между собой на языке управляемой ими страны считала западло.
Так же вел себя весь ее двор и вся т.н. знать, почитав-шая весь остальной народ за быдло, а свое правление – ве-ликой и снисходительной милостью своей для этого быдла.

Так что – налицо полная ангажированность Карамзина, и мы ему верим далеко не во всем.
Косвенным свидетельством этой ангажированности яв-ляется и то, что от этой работы отказался Пушкин, хотя ис-торией России очень интересовался и знал о ней много.
Он, было, взялся за нее по прямому поручению царя и уже много успел сделать, но от царских правок отказался и на подлог не пошел.
Пушкин – не продавался!

Существует и другая версия.
За полторы тысячи лет до Киевской Руси, в 5 веке до н.э. существовало Фракийское государство, и первым его правителем был Терес.
Другие правители – Садко, Котко…
Вам это ничего не говорит?

Терес – это древнерусское и нынешнее украинское имя Тарас!
А имя «Садко» мы знаем из истории про новгородского героя, купца-путешественника!
Это государство образовалось на Балканах задолго до появления там болгар и отстаивало свое право на существо-вание в войнах со скифами и греками.
И даже собирало с греческих городов-полисов дань.
Долгое время давало отпор даже Римской империи!

Но в первом веке нашей эры было ею завоевано и стало Римской провинцией – Фракией.

Кстати, Спартак, тот самый предводитель восставших рабов, поставивший на уши непобедимую Римскую импе-рию, был фракийцем.
Он служил в одном из римских легионов, посланных усмирять очередное волнение во Фракийском регионе, но отказался воевать против своих и дезертировал.
Репрессивная машина Рима в те годы работала четко.
Его поймали и вместе с женой продали в рабство.
Судьба его жены неизвестна, а его самого определили в гладиаторскую школу в Капуе, в 100 км от Рима.
Там он и организовал восстание, во главе нескольких десятков человек, прорубая мечом себе и своим людям доро-гу к свободе.

Свободы в Римской империи тогда жаждали многие, и небольшая кучка храбрецов быстро выросла в большую, не-сокрушимую армию.
Дважды Спартак был у цели, дважды его люди были на пороге свободы!
Но, как это часто бывает, низменные пороки и врагов и друзей оба раза помешали его переступить.
Поэтому все кончилось плачевно.

Его предал лучший друг, отделившись от него и уведя с собой большую часть армии. Бывший друг погиб сам и по-губил всех своих людей.
Потом его обманули финикийские пираты, пообещав-шие переправить оставшуюся часть армии Спартака через Мессинский пролив в Сицилию.
Золото взяли, но корабли не прислали.

Зажатые в ловушку люди бились отчаянно, но на этот раз силы были чересчур не равны.
Десятки тысяч были положены на месте, шесть тысяч были распяты на крестах вдоль дороги на Рим…

Но сам Спартак получил личную свободу: тело его так и не было найдено!

Скорее, не опознано.
Очень хочется думать – намеренно!
А имя его осталось в истории, как символ неукротимо-го стремления к свободе.

Так что, как знать, если скандинавы-Русы и пришли княжить к славянам, они пришли не к чужакам, а к своим давним знакомым, возможно, к добрым соседям-друзьям?
Но каким-то безвестным придворным блюдолизам под-вернулась возможность подольстить своему «суверену», и они выставили исконное, нарицательное название народа существительного рода, принадлежательным названием рода прилагательного.
А поскольку народ этот многие века был закабален крепостным правом и юридически действительно принадле-жал тем или иным конкретным лицам, подлог укоренился.
И вольные русы-фракийцы стали чьими-то, русскими.

И немалую роль в этом закабалении, прежде вольного народа, сыграла церковь.
Вот такие пироги!

Но - каким образом?

То же самое можно сказать и об устоявшейся и всяче-ски насаждаемой версии о принесенной с христианством письменности на Русь.
РПЦ всячески ставит себе в заслугу, что когда-то, яко-бы, некие братья-христиане, по имени Кирилл и Мефодий, пришли на землю русскую, составили русский алфавит и обучили невежественных россиян грамоте.

Чушь и беспардонная ложь!
Как минимум, для создания азбуки необходимо знать язык, для которого ты ее создаешь!
А эти братья были пришлыми иноземцами.

Киевская Русь в те времена была достаточно сильным и развитым государством собственной культуры, а никакое государство в те времена уже не могло существовать без письменности.
И она у Киевской Руси была, и называлась: глаголицей!
В ней было много больше знаков, потому что основой ее были не звуки, а слоги.
Это была древняя слоговая письменность и содержала около сотни знаков, каждый из которых представлял собой определенный слог, из которых и состоят слова речи.
Эта письменность была чуть посложнее буквенной, за-то гораздо точнее передавала на письме вербальную инфор-мацию, то есть, разговорную речь.

Кириллица же представляет собой искусственную пе-реработку глаголицы на римский лад, а из-за упрощения на-писания текста неизбежно и безвозвратно утрачена точность передачи звучания оригинала древнерусской речи.

Но этот факт, в угоду насаждения христианства, всеми правдами и неправдами, всячески замалчивается и вымары-вается из истории нашего народа.
И представляет его дикарями, «вытащенными христи-анскими подвижниками» чуть ли не из каменного века!

Аналогичную картину наблюдаем мы и сейчас, когда и наши и не наши «морализаторы» оплевывают и заплевывают наше с вами совсем недавнее прошлое и «приобщают» нас к «великой западной культуре»!
Читай – американской.

По всем каналам ТВ и в кинотеатрах – не наши боевики и детские мультики, изо всех аудиоисточников – не наша музыка и песни не на нашем языке, на всех вывесках и «билбордах» - не наши названия, и тоже на не нашем языке.
Во всех магазинах – не наши товары.
И уже нынешнее поколение наших детей совершенно безграмотно выражает чужие, не наши мысли, и тоже на не нашем языке.
Потому что на своем родном языке оно выражает их еще безграмотнее!

Глядишь, через пару-тройку поколений кто-то очеред-ной объявит, что в советской России, до контрреволюции 1991 года, никогда не было даже своей письменности.
И только благодаря «великой» западной культуре нас вытащили из наших курных изб, землянок, пещер и лагер-ных бараков и приобщили, наконец-то, к благам общечело-веческой цивилизации!

Нет, религиозная колонизация Руси была далеко и совсем не сплошным «Христовым праздником» для на-селения, как представляют и празднуют ее сегодняшние торгаши народным достоянием.

Греческий священник с крестом, в сопровождении княжеских дружинников с мечами, проповедовал не только новую религию, но и новое, принудительное подчинение княжеской власти во имя этой религии.
Прежняя вольница приказывала долго жить, но так просто сдаваться не собиралась.

К слову сказать, забегая вперед, литовский князь Ягай-ло крестил своих подданных в 1386 году, выстроив их це-лыми полками, чтобы сократить время процедуры.
Священники ходили вдоль рядов и брызгали на них «святой водой», давая им христианские имена.
В одном полку все чохом стали  Петрами, в другом – Павлами, в третьем – Иоаннами…
И - так далее.

Так древний фракийский бог Перкун приказал долго жить и на литовской земле.
Опять же, к слову сказать, и здесь не обошлось без женщины: князь Ягайло предал бога своего народа и своих пращуров за Ядвигу, дочь и единственную наследницу поль-ского короля Людовика.
Ох, уж, эти женщины!

Греческая церковная мафия уже имела богатый опыт в насаждении своих догматов.
К тому времени в своей христианской торбе она уже имела целую россыпь примесей из многочисленных рели-гий, которыми были богаты обе Римские империи.
И Восточная, и Западная.
И этот опыт ей пришлось применить на строптивых новообращенцах максимально.

Ангелы и бесы, иконы и мощи, таинства и процессии, даже религиозные песнопения – все это далеко не были ори-гинальными изобретениями христианства.
Собственно, как и сама христианская догматика, уже тогда бывшая невероятно причудливой помесью иудейского мессианства с целой кучей других верований Ближнего Вос-тока.
В том числе – и т.н. «языческих».

Наши читатели могли убедиться в колониальности рус-ской православной церкви собственными глазами, посмот-рев прошедший недавно телесериал «Раскол».
Этот сериал, явно снятый по заказу РПЦ, показывает, как даже спустя шесть столетий патриарха Никона «низвер-гали» под руководством греков!

Они стали торговать загробной жизнью!
Пастве впарили в мозги убеждение, что судьба души за гробом зависит не только от праведности или неправедности прижизненных дел самого усопшего.
В гораздо большей степени, якобы, она зависит от мо-литв живых за умерших!

Действительно, человек умер - и все, с него взятки гладки, с «того света» его уже не достанешь!
Доить дальше можно только живых!
И доили.
Причем монахи подчеркивали, что далеко не все равно, кто и где будет молиться за почившего.

Молитва «непогребенных мертвецов», как называли монахов, всецело посвятивших свою жизнь посту, молитвам и прочим «благочестивым подвигам», гораздо быстрее и на-дежнее дойдет до ушей господа бога!
И надлежащий результат возымеет увереннее, чем мо-литва какого-нибудь приходского «батюшки»!

Поэтому, каждый состоятельный человек, стремясь спасти свою душу, основывал собственный монастырь, обеспечивая его землей, деньгами и рабсилой.
Люди поскромнее покупали «спасение», отваливая не-малые средства уже существующим «обителям».
Фишка «спасения души» оказалась такой прибыльной, что число монастырей множилось, как грибы после теплого дождя!
Ну, как же было не применить ее на новой почве!

Антоний и Феодосий, основатели Киево-Печерской лавры, пошли еще дальше.
Они объявили, что всякий человек, монах ли, мирянин ли, похороненный в монастыре, будет помилован богом, не-взирая даже на самые смертные грехи!
И сколько бы их ни было.

Житие Феодосия повествует, что перед смертью тот выдал «гарантийное» заверение своей братии:
«Се елико же вас в монастыри сем умрет, или игуме-ном где отослан, аще и грехи будет кто сотворил, аз имам перед богом за то отвещати!»

Конечно же, как повествует житие далее, князья и боя-ре щедро приносили «от имений своих на утешение братии и строение монастырю».
Многие приносили даже целые «села», вместе с сидев-шими на приносимой земле крестьянами.

Князь Ярополк Изяславович «вдал» Печерскому мона-стырю «всю жизнь свою», т.е. все недвижимые, лучшие свои имения.
А сверх того - четыре волости со всеми сидевшими там крестьянами.
Дважды монастырь получал от других князей по пять сел с челядью.

Подобным же образом получали хозяйственные угодья и денежные вливания и другие монастыри.
И все эти «божьи обители» быстро становились хозяй-ственными латифундиями с крепостным укладом жизни.
При этом крепостными рабами были в них не только крестьяне, но и сами монахи низшего сословия, наряжаемые на работы для «послушания».
Поскольку этим монахам положен был постоянный пост и максимальное ограничение во всех «мирских» по-требностях, им от приносимых паствой щедрот ничего не доставалось.
Жирели только иерархи.
И становились «князьями» церкви и банальными по-мещиками-крепостниками.