Еще один пример – самая большая и самая безжизнен-ная на земле пустыня – Сахара.
Как это ни странно звучит, в немалой степени –рукотворная!
Да-да, если кто-то еще не знает, ее сотворил человек.

Конечно, не всю, она была еще с незапамятных времен.
Когда-то, когда материки составляли одно целое, она занимала почти половину поверхности суши.
Но, когда материк Южная Америка оторвался от Аф-рики, он увез половину этой пустыни с собой.
И там она превратилась в непроходимую сельву!

А оставшаяся в Африке половина стала получать боль-ше влаги от образовавшегося Атлантического океана.
Прошло много времени и много метаморфоз, в том числе и ледниковых периодов.
Во время последнего ледникового периода Сахара не была уже такая огромная.
И даже всего несколько тысяч лет назад, на изрядной части ее территории были цветущие края, с лесами, реками и озерами.
И там обитало множество животных.
Обитал там и человек.

Человек вырубал и выжигал леса под пашню, а через несколько лет бросал, истощив землю.
И вырубал и выжигал новый участок.
А на старом выпасал свои чрезмерные по численности стада, кичась друг перед другом, у кого эти стада больше.
Человек сводил леса, а его скот выедал и выбивал тра-ву.
Так цветущие земли превращались в безжизненную пустыню…

Изменился климат, и теперь Сахара продолжает стре-мительно расти без участия, и вопреки желанию и даже со-противлению человека.
Даже остановить этот процесс, уже не говоря, чтобы повернуть его вспять – невозможно!!!

Эта экономика «тщеславия», в ее самом первобытном виде, жива по сей день.
Племена масаев до сих пор держат непосильные для их земель стада этих голодных, обтянутых шкурой, рогатых скелетов, конкурируя и неуклонно тесня окружающий рас-тительный и животный мир.
И более высокое и почетное место в иерархии их обще-ства занимает тот, у кого этих скелетов больше.

Африка, эта колыбель гомо сапиенс, медленно, но без-надежно агонизирует.
И виной этому – сам гомо сапиенс.
Начал этот процесс сапиенс нецивилизованный, а за-кончит – «цивилизованный».
Потому что от такой первобытной «экономики» масаев совсем недалеко ушла и наша современная мировая эконо-мика.
Вернее – вообще никуда не ушла, а осталась такой же первобытной.

Журнал «Форбс» даже ведет статистику, у кого из «ци-вилизованных масаев» шкуры этих рогатых скелетов набиты долларами больше!
Отсюда два вопроса.
Чьими долларами набиты эти шкуры?
И лучше ли живется тем, у кого эти шкуры набиты больше?
Кризисы 1929 и 2008 гг. – не первый ли и второй зво-нок к нашему отправлению в Сахару экономическую?

Еще один пример.
Остров Пасхи.
Когда-то это был цветущий остров, покрытый густыми, девственными джунглями.
Это был, в буквальном смысле, островок жизни, кро-хотный и одинокий среди бескрайнего и безжизненного океана, расстилающегося на тысячи километров вокруг.

Как и наша крохотная и одинокая, теплая и живая Зем-ля, среди черной бездны окружающего ее бескрайнего, хо-лодного и безжизненного космоса!
Природа сотни тысяч, а может быть, миллионы лет превращала голую вершину этого огромного вулкана, вы-лезшего когда-то из воды посредине Великого океана, в рай-ский уголок.

Прибрежные воды океана вокруг острова тоже кипели жизнью.
Все было хорошо, пока и до этого райского клочка зем-ли не добрались наши непоседливые собратья по разуму.
По причине крайней отдаленности от остальной земли, обитаемой и необитаемой, иммигранты так и называли его: пуп земли.
Прибыли эти непоседы, как предполагают, из Новой Гвинеи, расположенной за несколько тысяч километров от нее.
Заметьте, что океанскими лайнерами тогда служили обыкновенные плоты!

Глава 23. Динозавры, вулкан Тобо и лысая обезья-на.

В сущности, кто мы есть?
Один из рядовых видов животного мира, прихотью эволюции вдруг вознесенный на верхнюю ступень пищевой пирамиды!
Всего лишь потому, что в нашей черепушке оказалось на пару кубиков серого вещества больше, чем у других жи-вотных.
Последние пара-тройка веков дала беспрецедентный взлет технических возможностей этого вида.
К сожалению, менталитет этого вида так и остается привязанным к колышку, к которому привязывал своих жертвенных баранов еще Моисей…
Всего несколько тысяч лет назад…

Но, если то, что мы сейчас высокопарно именуем «сис-темой ценностей», остается той же самой, что проповедовал еще Моисей…
А вся ее «рационализация» состоит только в отбрасы-вании «фигового листика», которую предложил Гитлер…
Тогда…
Тогда за нашу экосистему уже сейчас можно не давать даже ломаной российской копейки…
Не то, что - рубля!
Выйдет, ох и выйдет она, таки, из равновесия…
И тогда…

Нет, нет, конечно же, из равновесия она, как выйдет, так снова в него и войдет, она еще и не такое повидала!
Говорят, миллионов этак двести пятьдесят лет назад в Сибири разразилось невероятной силы землетрясение, из-за которого погибло вплоть до 99 процентов всего живого на Земле…
И – ничего!
Постепенно все пришло в норму.

Да, экосистема вновь пришла в норму.
Вот, только и сама экосистема, и нормы и условия в ней стали совсем другими…
Да и те, кто стал жить при этих других условиях и нор-мах, тоже стали совсем не те, что прежде…
В океанах стали плавать чудовища, размерами с не-большой пароход, а землю, в лесах из гигантской травы, ста-ли топтать монстры, размерами с тех, кто сейчас может только плавать в океане.
Это были динозавры, которые стали процветать и цар-ствовать миллионы лет не только в воде и на суше, но и в воздухе!
И эти твари имели неплохие мозги!
Черт их знает, поживи они подольше, может быть по-строили бы даже какую-нибудь цивилизацию…

Но им тоже не повезло.
Говорят, миллионов этак девяносто лет назад в Аризо-не совершил жесткую посадку приличных размеров астеро-ид и царствованию динозавров пришел конец.
Некоторые считают, что это было шестьдесят пять миллионов лет назад и астероид приземлился не в Аризоне, а на полуострове Юкатан.
Но для наших рассуждений это не так принципиально, где и когда точно катастрофа произошла.
Да и - от чего.

Важно то, что причина была внешней и от населения Земли не зависела.
Налаженная система жизни снова сошла с катушек, и динозавры, практически - в одночасье, так и вымерли неци-вилизованными.
Правда, не все.
Те, что царствовали в воздухе, воспользовались своими преимуществами свободы передвижения, и некоторые из них сумели «вовремя смыться» в более безопасные места.
К тому же, те, кто уже жил в более суровом климате, имели перья и насиживали свои яйца, поэтому не замерзли сами и не заморозили свое потомство.
Как вы уже поняли, это были птицы.

Выжили и некие зверюшки, ведшие доселе мышиный образ жизни, имевшие мышиные размеры и такую же мы-шиную плодовитость.
А также теплую кровь, шерсть и молочные железы, чтобы не замерзнуть самим и согревать и кормить теплым кормом свое потомство.
Как вы тоже поняли, это были предки теплокровных млекопитающих.

Они выжили и постепенно заняли все ниши, освобо-дившиеся от вымерших динозавров…
Жизнь вновь начала налаживаться!
На сцену успел выйти даже самый мозговитый изо всех, когда-либо существовавших видов животных – челове-кообразный примат!

Туркмены, в своей знойной пустыне Кара-Кум, со дня рождения надевают бараньи шапки и не снимают их с себя до самой смерти.
А некоторые племена, в той же Африке, намазывают на свою кучерявую прическу толстый слой глины. После высы-хания получается нечто вроде армированного глинобетонно-го шлема, неплохо защищающего не только от «солнечного удара», но и от ударов дубиной при конфликтах с соседями.
Так что этот вариант отпадает.

Однако, если наши предки не могли потерять шерсть в жаркой Африке, то, продвинувшись на север промышлять мамонтов, им тем более не было причины терять ее на моро-зе!
Тупик?
Что, наш здравый смысл привел нас к божьему про-мыслу?
Не будем торопиться, здравый смысл на то и здравый, что отличается от «божественных» бредней.

Обезьяны не торопятся расставаться с шерстью, потому что живут в лесу и скачут по деревьям. И шерсть защищает их не столько от холода или жары, сколько их кожу от суч-ков и колючих веток.
Даже павианы, в основном пасущиеся на открытом месте, спать уходят на деревья и потому с шерстью расста-ваться тоже не торопятся.

А вот человек, окончательно встав на задние руки, по-степенно переселился жить на открытое пространство и со-всем перестал скакать по деревьям.
Поэтому шерсть стала ему не только не нужна, но была уже помехой.
Какой?

Надо полагать, что Адам стал становиться человеком, когда постепенно стал переходить в категорию хищных жи-вотных и становиться охотником.
Многие приматы с удовольствием едят мясо, если им перепадет такой счастливый случай.
Но, по большей части, им почти все свое время прихо-дится тратить на поиски и переваривание низкокалорийной, растительной пищи.
Поэтому у них не остается свободного времени, чтобы подумать о бренности жизни и поэтому они так и остаются до сих пор обезьянами.

Человека, как и волка, стали кормить ноги, когда ему опротивели бананы и грейпфруты, и он стал больше интере-соваться антилопами и носорогами.
Они постепенно удлинились, потому что с короткими ногами антилопу не догонишь.
Ее и с длинными ногами не догонишь, долго бегать придется.
Поэтому у человека расширились и укрепились легкие, потому что со слабой дыхалкой долго не побегаешь и анти-лопу не загонишь.

Из всех зверей быстрее всего бегают гепарды, но – только на короткие дистанции, потому что они быстро пере-греваются.
И, если вовремя не остановятся, могут погибнуть от те-плового удара.
Поэтому большинство хищников охотятся, когда начи-нает темнеть, когда становится прохладно.
Потому что они хорошо видят и ночью.
А днем отсыпаются где-нибудь под кустиками, ночную добычу переваривают.

Приматы – дневные животные и ночью не видят ни зги.
Вы хоть что-нибудь видите ночью?
Вот видите!
Ничего вы толком не видите, потому что вы – тоже примат.

Но вернемся к нашим обезьянам.
Помогли, как всегда, законы эволюции, когда в игру вступили мутации генов, а уж дальше - естественный и, в немалой степени, весьма направленный отбор!
Его величество случай у кого-то из наших предков за-блокировал ген шерстистости и на свет появился голый «урод».
Но его уродство оказалось весьма полезным и ему, и всему виду в целом.
Необычность внешнего вида привлекала половых партнеров и недостатка в них эта особь явно не испытывала.

Как-то мы читали, как человек, профессионально зани-мавшийся с обезьянами, делился неким наблюдением.
В группе обезьян, за которыми он присматривал, была одна весьма немолодая особа и, на человеческий взгляд, до-вольно непривлекательной внешности.
В этой же группе было несколько молодых и, опять же, с человеческой точки зрения, довольно смазливой внешно-сти самочек!
Но кавалеры, почему-то, неизменно оказывали пред-почтение именно этой дряхлой уродине!

А возможно – и наоборот.
Мы знаем, что стайные и стадные животные практиче-ски всегда имеют одинаковый облик.
Индивидуальные отличия, разумеется, есть, но они не бросаются в глаза. Это нужно для того, чтобы сбить с толку хищников, для которых все жертвы – на одно лицо.
Как для нас – китайцы.

Все слышали выражение «белая ворона», и что оно оз-начает.
Особенно те, кто сам на себе испытал, что это такое.

Так что, вполне возможно, что эти уроды, поначалу, были изгоями, и поэтому им пришлось держаться особняком и поневоле кучковаться вместе, как товарищам по несча-стью.
Возможно, это было одно из обстоятельств, способст-вовавших выделению будущего хомо в отдельный вид.

К тому же, сама эта особь, и ее потомки, унаследовав-шие это замечательное «уродство», значительно меньше ис-пытывали неудобств от паразитов, имеющих дурную при-вычку селиться в густой шерсти.
А главное, они меньше болели и меньше умирали от болезней, которые эти паразиты переносят!

Даже продвигаясь на север, в края непуганых мамон-тов, от холода человек легко защищался, пользуясь шкурами попутно убитых других зверей, и от мороза особенных не-удобств не испытывал.
А вот от вшей и других тунеядцев, от которых до сих пор страдают обезьяны, под собственной, да еще плюс под чужими шкурами, на краю-то ледника, ему было бы очень тоскливо!
Ни тебе почесаться самому, ни раздеться на морозе и подставить свою шкуру товарищам, чтобы «поискали»…
А так – бросил чужую шкуру с блохами в костер и на-дел новую.
И – ноу проблем!

Все вместе взятое дало толчок широкому распростра-нению гена этого «уродства» и, по законам диалектики, ко-личество постепенно перешло в качество.
Чем больше становилась численность лысых особей, тем больше и стремительнее «уродством» стала считаться шерстистость.

Хотя «война» идет до сих пор!
В наши времена кавалеры предпочитают дам с гладкой кожей, а вот дамы зачастую благосклонны к обладателям «мохнатых лап»!
Тем не менее, лохматые предки быстро вымерли, и те-перь волосатость считается атавизмом.

Например, сейчас на все 7 миллиардов населения Зем-ли известен всего лишь один человек, мужчина мексикан-ского происхождения, у которого все тело покрыто полно-весным шерстяным покровом!
Без шерсти – только часть лица, обычно не зарастаю-щая бородой.
Наверное, так мы и выглядели, прежде чем раздеться перед погоней за антилопами?

Так что, ген шерстистости – еще в нас, в нашем геноме, и никуда не делся.
И, если что, нарядиться в собственные шубки - для нас не проблема!
Была бы мода или, не дай бог, насущная необходи-мость…

Глава 24. Так почему же она – лысая?

Так, когда же это произошло? Еще в Африке или уже тогда, когда обезьяна нарядилась в чужие шкуры?

Скорее всего, вскоре после получения лишней пары кубиков серого вещества.
Сценарий, в принципе, почти такой же.
Опять же - его величество случай! - и ген  мозговитости у кого-то раздвинул черепушку, и этот кто-то получил пре-имущества по сравнению с сородичами.
Эти преимущества были, несомненно, гораздо весомее, чем блокировка гена шерстистости, и привели к невероятно большим сдвигам в возможностях, как самой особи, так и в возможностях той, явно весьма небольшой группы обезьян, в которой она проявилась.

Эта особь, несомненно, доминировала, под ее умным руководством группа лучше противостояла окружающей среде, успешнее конкурировала с соседями и, впоследствии, успешнее размножалась и распространялась.
Тем самым размножался и распространялся ген мозго-витости.
Менее мозговитые были постепенно вытеснены более мозговитыми и вскоре сошли со сцены…

Однако, здесь есть одна маленькая загвоздка…
За все надо платить! И за ум – тоже.
И платить пришлось роженицам.
Ген мозговитости слишком резко раздвинул черепуш-ку, а родовые-то пути остались прежними!
У «сильно умных» голова не проходила и роженицы погибали в жестоких муках вместе с плодом…
Но природа нашла выход.

Все мы знаем, что дети иногда рождаются недоношен-ными, однако – жизнеспособными.
Выживать стали матери и дети, рождавшиеся у них не-доношенными, недоразвитыми, с еще небольшой головой.
И - еще не покрытые шерстяным покровом!
То есть – голенькие.

Многие выводковые животные рождаются недоразви-тыми и голенькими, и только после рождения начинают по-крываться шерстью.
Например, ежата рождаются без колючек, с пупырыш-ками на коже, вроде массажной щетки.

Мы как-то держали дома ежа.
Оказалось – ежиха, и в один прекрасный день обнару-жили около нее несколько таких розовых пупырчатых шари-ков!
А уже через несколько дней сквозь эти пупырышки стали прорастать острия иголок.
Вы представляете,  что было бы с ежихой, рождайся они уже с иголками?

Постепенно все это стало в порядке вещей и человек расплачивается за свои лишние кубики серого вещества слишком долгим детством…
И о том, что это еще не совсем стало нормой и процесс продолжается, говорит то, что многие роженицы все еще ис-пытывают жестокие мучения при родах.
А в некоторых случаях приходится прибегать к «кеса-реву сечению».

Многие родители с завистью смотрят на зверят, кото-рые поднимаются на ножки и следуют за своими родителями уже через несколько часов после рождения!
И вздыхают:
- А своего-то, сколько забот и времени нужно, чтобы поставить на ноги!!

А нам, глядя на все это в комплексе, представляется, что человек, по сути своей, остается в затянувшемся детстве до самой глубокой старости.
На ком-то это видно невооруженным глазом, кто-то напускает на себя серьезность и апломб взрослой особи…
А кто-то, бывает, выпадает из детства, едва выйдя из детского возраста…
Детство – это пора любознательности, пора жадного познания окружающего мира, пора жадного и неограничен-ного впитывания и знаний, и умений.

Счастлив человек, в котором эта жажда умирает только вместе с ним!
Скучен человек, в котором эта жажда умерла еще в детстве…

Задумчивому читателю мы предлагаем подумать над этим посылом самому.
И, мы думаем, он опять с нами согласится.