"Кто есть "князь мира сего"? (Ин14:30) Что значит: "я победил мир"? (ин 16:33)"

Изначально владыкою или правителем земли должен был быть Адам (Быт 1:26). По замыслу Божьему, человек не должен был умирать, но размножаться до тех пор, пока не будет заселена людьми вся земля. Адам, как первый человек, был бы правителем человечества. Но Адам согрешил, подчинившись сатане, и тем самым отдав ему свое положение правителя земли. Более того, грех принес на землю смерть (Рим 5:12), и Адам умер. Теперь уже сатана стал правителем земли, и до некоторого времени он был ее представителем на небесном совете (Иов 1:6,7). Потому Иисус называет сатану князем мира. Но я сказал "до некоторого времени" потому, что на голгофе сатана был побежден и низвергнут с неба ( Откр 12:9; Лк 10:18). С тех пор законным Царем земли стал Иисус Христос ( Откр 12:10), хотя сатана еще некоторое время пытается убеждать людей, что именно он - хозяин нашей земли. Но сатана знает, что его время сочтено ( Откр 12:12). Твоя библия

Кроме того, Габсбурги не являлись ни естественными, ни наследственными правителями империи. Каждый новый император после смерти своего предшественника должен был выбираться коллегией курфюрстов — имперских князей, облеченных правами выборщиков. Впервые их список был утвержден в 1326 году, а с середины XVII века, после ряда изменений, он выглядел так:

Светские курфюрсты — герцог Саксонский, маркграф Бранденбургский, герцог Баварский, король чешский, курфюрст Пфальцский, курфюрст Ганноверский.

Духовные курфюрсты — архиепископы Майнцский, Трирский, Кельнский.

Формально решения о кандидатуре будущего императора выносили именно эти владетели, каждый из которых, естественно, имел свои интересы, политические симпатии и устремления. По этой причине на протяжении веков короной империи пытались завладеть многие лица из знатных феодальных родов как из самой Германии, так и из-за ее пределов (Альфонс Кастильский и Ричард Плантагенет в XIII веке, Карл Валуа в XIV веке и т. д.). Однако впоследствии доминирующую роль в империи заняли герцоги Австрийские — Габсбурги. Огромный политический вес этого южно-германского дома, подкрепленный силой войск и финансов, в течение трехсот лет без особых проблем обеспечивал ему передачу титула императора по наследству, хотя каждого нового властителя империи формально по-прежнему утверждала голосованием коллегия курфюрстов. Тем не менее к началу XVIII века ситуация успела измениться.

Начнем с того, что собственные же владения габсбургской династии, где они являлись властителями в подлинном, феодальном смысле слова, хотя и были весьма обширны, но отнюдь не включали в себя Германию. В них входили собственно Австрия, Штирия, Каринтия, Швабия, Тироль, владения в Италии, Богемия, Венгрия, Валахия и Бельгия (Австрийские Нидерланды).

С 1526 года Габсбурги носили титул короля Богемии, с этого же года (правда, в итоге шедшей до этого почти столетней борьбы) — короля Венгрии. Ко времени описываемых нами событий Габсбурги так и не сумели создать единое государство с единой нацией, было лишь понятие австрийского дома. Однако они продолжали свою экспансию, не задумываясь о том, сумеют ли «переварить» все новые разноплеменные территории, попадающие под их скипетр. В начале XVI века Габсбурги унаследовали трон Испании, соединив таким образом свои земли в Западной, Центральной и Восточной Европе с огромными владениями испанской колониальной державы — Северной и Южной Америкой, владениями в Африке и в Тихом океане. Казалось, впервые в истории на горизонте засияла заря создания действительно универсальной империи под владычеством австрийского дома.

Однако затем эта «империя, над которой никогда не заходит солнце», треснула по самой середине. В 1556 году император Карл V Габсбург (он же король испанский Карлос I), раздосадованный неудачами в войнах против протестантов, отрекся от престола и разделил свои необозримые владения между наследниками. Испания, вместе с Нидерландами, Франш-Конте и землями в Италии отошла к его сыну, королю Филиппу II, а императорский титул вместе с родовыми герцогствами Австрии получил брат, король Венгрии и Чехии Фердинанд. Это стало роковой ошибкой для династии, которая впредь только сдавала свои позиции под натиском многочисленных врагов.

Северо-германские княжества, лидером которых постепенно становилась Пруссия, все без исключения питали к Габсбургам глубокую, хотя и скрытую, вражду.

Дело было, во-первых, в религиозных различиях — свежи еще были воспоминания о сотрясавших некогда Германию войнах между южанами-католиками и северянами-протестантами, самой страшной из которых стала Тридцатилетняя война (1618–1648). Кроме этого, на своих землях католики с благословления императоров продолжали преследовать протестантов, отбирать у них земли и церкви, запрещать отправление обрядов.

Во-вторых, «освященное веками» архаичное феодальное землевладение габсбургских земель стало входить во все более сильный конфликт с бурно развивающимся буржуазным строем приморского севера страны. Вольности, которыми пользовались почти все германские государства, стали явно или тайно нарушаться Габсбургами, увидевшими в их развитии угрозу для своей гегемонии. Таким образом, сидящие в Вене императоры, титул которых требовал от них быть гарантами сохранения древней имперской конституции и прав германских государей и вольных городов, стали проявлять все больший деспотизм в решении внутренних немецких проблем, подменяя «феодально-демократический» стиль правления абсолютистским. В Германии, где император издревле был всего лишь «первым среди равных», а каждый мелкий властитель кичился традициями своей «самостийности», эта тенденция не могла осуществиться без серьезной борьбы.

Наконец, в-третьих, усиление протестантских германских государств совпало с пока еще слабым, но уже заметным ослаблением австрийских владений, экономика которых оказалась подорвана постоянными войнами с Францией и Турцией.

В 1700 году пресеклась испанская линия династии Габсбургов; последовавшая за этим война за Испанское наследство закончилась полной победой антиавстрийской коалиции, приведшей на испанский престол смертельного врага императоров — Бурбонов. Таким образом, Австрия лишилась своего естественного союзника — Испании вместе с ее гигантскими ресурсами, правда, уже обветшавшей под ударами англичан, французов и голландцев колониальной империи. Союзник внезапно превратился в противника. Доставшееся по условиям Утрехтского мира (1713) австрийским Габсбургам Неаполитанское и приобретенное в 1720 году Сицилийское королевства в результате новой войны перешли все к тем же Бурбонам, которые и правили ими последующие 150 лет. В качестве компенсации Габсбурги получили итальянское великое герцогство Пармское, но и его в 1748 году захватили ранее владевшие им Бурбоны.

Как видно из сказанного, к середине XVIII столетия Габсбурги превратились в «жандарма Германии», которых могли побаиваться, но уже никто не уважал и тем более не любил (насколько вообще применимо это слово к любому властителю). Источник

Царская власть в Древней Спарте

Как известно, в системе городов-государств классического периода истории древней Эллады ведущее положение занимали два полиса — Афины и Спарта. Оба этих государства, каждое по-своему, внесли огромный вклад в становление и развитие античной цивилизации. Долгое время, однако, Афины привлекали к себе гораздо более пристальное внимание ученых, нежели Спарта: до определенного момента греческий полис изучался в основном на афинском материале, что было продиктовано как наличием богатой древней традиции, так и политической конъюнктурой — в Афинах западные демократии видели прообраз открытого общества.

В свою очередь, давление политических и идеологических установок нового времени сильнейшим образом повлияло и на образ Спарты в работах западных антиковедов. При этом тема спартанского полиса оказалась необычайно актуальной и злободневной для нескольких поколений исследователей.

О том, как сложилась спартанская государственная форма, можно составить себе, если принять во внимание предания о поре, предшествовавшей исследуемому периоду, которые сохранены исследователями. Мы узнаем, таким образом, «что по прибытии дорийцев вся страна разделилась на шесть городских округов, столицами которых были Спарта, Амиклы, Фарис, три внутренние местности близ Эврота, затем Эгинт близ аркадской границы, Ласу Гифейского моря; шестой была, вероятно, морская гавань Бея. Как и в Мессении, дорийцы разбрелись по различным местностям, управляемым царями»[144]; они смешались с прежними жителями; новые поселенцы, как, например, минии, переходили из сел в города.

Из-за того, что уже в древности историческая Спарта и ее мифологизированная модель переплелись в сложную и запутанную комбинацию, выделить историческое зерно в предании о первоначальной реформе представляется нам достаточно сложной задачей. Для ее решения необходимо, прежде всего, оценить дошедшую до нас античную традицию о первоначальной реформе. Большинство древних авторов связывают древнейшее законодательство Спарты с именем Ликурга. Но само имя Ликурга как спартанского законодателя впервые упоминается только Геродотом, т. е. сравнительно поздно — не ранее середины V в. По словам Геродота, законы Ликурга носили главным образом политический характер.

В качестве основного правительственного органа, но подчиненного апелле, названа герусия, или совет старейшин, во главе с царями. Плутарх характеризует герусию как первое и самое главное из всех многочисленных нововведений Ликурга[145]. Судя по тому, какое большое внимание Плутарх уделил обсуждению числа геронтов, он сам не сомневался, что цифра 30 для геронтов была установлена именно Ликургом[146]. Все попытки современных ученых дать подходящее объяснение числу ликурговых геронтов, исходя из родового или территориального принципа, носят сугубо гипотетический характер. Так, Г. Бузольт думает, что численный состав спартанской герусии был смоделирован по образцу совета в Дельфах, состоящего из 30 членов[147]. Неизвестно, что собой представляла герусия до Ликурга. Но с введением ликурговой герусии Спарта превратилась в полис с аристократической формой правления. Плутарх, подробно описывает процедуру избрания в геронты[148]. Цели реформы государственного строя были следующие: ограничить двух царей (согласно спартанским преданиям, двоецарствие было основано близнецами Эврисфеиом и Проклом), изменить состав совета (герусии) и наделить некоторыми правами народное собрание.

Два царя сохраняли верховное командование во время войны и свою роль при отправлении религиозных культов, но в отношении текущей политики они являлись простыми членами совета. В прошлом, вероятно, совет состоял из глав 27 фратрий. Теперь их число увеличилось до 30, включая и царей. Советники избирались с одобрения народного собрания, причем быть избранными имели право лишь «равные» в возрасте 60 лет и старше, и эту должность они занимали пожизненно. «Совет обладал исключительным правом вносить предложения в народное собрание и распускать его. В народном собрании участвовали все «равные»; оно отныне должно было собираться в установленное время в установленном месте»[149]. Его избирательные полномочия были четко определены, а решения по предложениям, внесенным советом, окончательны.

В народном собрании все спартанцы были равны перед государством вне зависимости от своей знатности и богатства, и согласно новому государственному устройству «их голос был решающим в кардинальных вопросах избраний должностных лиц и ратификации законопроектов»[150], как бы ни была велика власть Герусии. Граждане при голосовании могли сказать только «да» или «нет». Можно предположить, что народное собрание имело право изгонять царей и возвращать обратно на трон[151].

В Большой Ретре значится, что в состав герусии вошли также архагеты. В своем комментарии к тексту Ретры Плутарх поясняет, что под архагетами имеются в виду цари[152]. Возможно, что это был первоначальный титул спартанских царей, который отражал представление о царях как предводителях, стоящих во главе войска. «Л. Джеффри, а за ней и Дж. Хаксли предположили, что в данном контексте слово архагет не является безальтернативным синонимом к слову «цари». Слово «архагет» — более широкого диапазона. Его можно понять как «основатель», будь то основатель нового государства или нового культа»[153]. Можно предположить следующее: спартанские цари были названы архагетами как члены и председатели герусии. Этот титул четко формулировал их положение в герусии при Ликурге — первые среди равных и не более того. «Не исключено, что было закреплено новое качество спартанских царей, которые, став при Ликурге членами герусии, были тем самым поставлены под контроль общины»[154].

Наличие двух и более царей не является чем-то редким для ранней Греции. Так, у Гомера нередко упоминаются подобные ситуации: в царстве феаков, например, кроме Алкиноя было еще двенадцать царей[155], и на Итаке Одиссей был не единственным царем, а лить одним из многих[156]. Следовательно, единодержавие в гомеровский период вполне могло сосуществовать с режимом многодержавия. Между гомеровскими и спартанскими царями, несомненно, про слеживается глубокая родственная связь. И те, и другие не являются самодержавными монархами наподобие эллинистических царей. Это, скорее, представители ведущих аристократических кланов, осуществляющие коллегиальное руководство общиной. В таком контексте более понятным становится как наличие в Спарте двух царских семей, так и их место внутри спартанского полиса. Так или иначе, основные черты государственного устройства в Спарте остаются ясными. Там правили одновременно два царя, принадлежавшие к родам Агиадов и Эврипонтидов. Обе династии считали себя потомками Геракла; «и в самом деле, пусть это уводит нас в область мифов и легенд, происхождение этой монархии было весьма древним — даже если она приняла свою историческую, известную нам, форму не ранее 650—600 гг. до н. э.»[157] Полномочия обоих наследственных царей носили прежде всего военный характер; к тому же они приглядывали друг за другом (это вносило известное равновесие) и, как правило — хотя не всегда, — шли на уступки другим политическим силам Спарты. Источник